Решение крестьянского вопроса в царствование Александра III. Реформы Александра III в крестьянском и рабочем вопросах

ЛЕКЦИЯ XXXIX

Меры, принятые в начале царствования Александра III к облегчению земельной тесноты крестьян. – Крестьянский банк и его первые шаги при Бунге. – Облегчение аренды казенных земель крестьянами. – Упорядочение крестьянских переселений. – Правила 1881 г.– Закон 13 июля 1889 г.– Введение фабричной инспекции и закон о защите малолетних и женщин на фабриках. – Налоги на наследства и на процентные бумаги. – Вопрос об административной крестьянской реформе. – Кохановская комиссия. Ее состав и ликвидация ее работ. – Крушение игнатьевского режима.

Учреждение Крестьянского банка

В прошлой лекции я рассказывал вам довольно подробно первые шаги царствования императора Александра III и остановился в конце ее на тех податных реформах, которые были проведены при Абазе и Бунге.

В это же время разработан и проведен был ряд мер; направленных к борьбе с крестьянским малоземельем. В этом отношении следует указать три главные меры: во-первых, учреждение Крестьянского банка, при помощи которого крестьяне могли бы иметь дешевый кредит для покупки земель; во-вторых, облегчение аренды казенных земель и оброчных статей, которые отдавались или могли отдаваться в аренду, и, наконец, в-третьих, урегулирование переселений.

Николай Христофорович Бунге. Портрет работы И. Тюрина, 1887

Все эти задачи были совершенно определенно намечены еще в эпоху «диктатуры сердца» и были переданы в наследство новому правительству.

Что касается до проекта учреждения Крестьянского банка, составленного Бунге и внесенного Бунге, Игнатьевым и Островским в Государственный совет за общей их подписью, то в представлении об этом указывалось, что ввиду ограниченности тех средств, которые казна может на это дело дать, необходимо наблюдать, чтобы эти средства шли на помощь лишь наиболее малоземельным крестьянам и чтобы ссуды давались не в произвольном размере, а только в том, который нужен для приобретения земли, необходимой для того, чтобы владение каждого получившего ссуду крестьянина достигало лишь максимальной нормы, установленной по Положению 1861 г., когда дело касалось крестьян-общинников; если же дело шло о приобретении отдельными крестьянами подворных участков, то чтобы весь покупаемый или округляемый при содействии банка надел доводился до максимального размера подворного участка, определяемого в законе или по обычаю для каждой местности.

Государственный совет не согласился с такой постановкой вопроса главным образом ввиду того весьма сильно действовавшего тогда жупела, что будто бы в народе циркулируют толки о «черном переделе» и что народ будто бы ждет, что правительство само даст к этому сигнал. Государственный совет счел нужным бороться с этими толками и в постановке вопроса о Крестьянском банке. Поэтому было постановлено, что Крестьянский банк должен вообще помогать крестьянам независимо от того, какие крестьяне и в каком размере покупают землю. Бунге пришлось с этим помириться ввиду тех политических условий, которые тогда были учтены Государственным советом, и, таким образом, явилась такая постановка дела, которая, в сущности говоря, должна была значительно исказить самый характер нового учреждения.

Надо, впрочем, сказать, что, несмотря на то что правительство в первое время могло ассигновывать на Крестьянский банк не более чем по 5 млн. руб. ежегодно, тем не менее в первые три года, пока Бунге был министром и пока действовал первый состав администрации Крестьянского банка, подобранный самим Бунге, деятельность банка регулировалась теми соображениями, которые были выражены Бунге в его первоначальном проекте, и ссуды банка выдавались действительно наиболее нуждающимся в земле крестьянам. Но через три года направление деятельности банка изменилось; правительство испугалось накопившихся недоимок и в результате стало усердно продавать земли крестьян, оказавшихся неисправными плательщиками, так что в конце концов вся деятельность банка в конце 80-х годов свелась к весьма ограниченным, ничтожным оборотам и случайной весьма нерациональной покупке земель зажиточными крестьянами. В результате после десяти лет существования Крестьянского банка было вычислено, что размеры крестьянского землевладения благодаря банку увеличились лишь на 1,2%, т. е. едва на 0,12% в год, между тем как при содействии частных кредитных учреждений и без их содействия в предшествующее время крестьянское землевладение увеличивалось ежегодно в среднем на 0,3%.

Облегчение аренды казенных земель крестьянами

Что касается вопроса об аренде земель, то в этом отношении уже в то время в общем сознании пробивалась мысль, что ввиду необычайного роста арендных цен следовало бы, по возможности, регулировать не только аренду казенных земель, но и аренду земель частновладельческих. Такое течение отражается в тогдашней прогрессивной печати. Так, например, в программе, опубликованной в «Вестнике Европы» в это время, на первый план ставилась борьба с малоземельем и стремлением к передаче в руки крестьян, по возможности, необходимого количества земли .

С другой стороны, и правительственным сферам не чужда была мысль о том, что следует как-нибудь урегулировать как казенную, так и частную аренду земли крестьянами. Так, в одной из правительственных комиссий, обсуждавших поземельный вопрос в 1881 г., а именно в комиссии, состоявшей под председательством П.П. Семенова, был возбужден вопрос о том, чтобы крестьяне, арендующие у частных владельцев землю, арендовали бы ее по условиям, заключенным не меньше чем на девять лет, и чтобы им представлено было право выкупать эти земли по цене, представляющей капитализацию средней арендной платы за эти девять лет .

На такой же приблизительно позиции стояли и «сведущие люди» второй сессии, которые также сочли необходимым урегулировать частновладельческие арендные цены и сами условия найма земель. Но Государственный совет и здесь стал на почву различных опасений, и все эти предположения остались без движения. Урегулирование условий аренды коснулось одних только казенных имуществ; но, конечно, и в этом случае оно имело все-таки некоторое значение, потому что таких казенных имуществ было несколько миллионов десятин. До 1881 г. огромная часть этих угодий арендовалась частными лицами, различными предпринимателями и кулаками, а вовсе не сельскими обществами и не крестьянами, нуждавшимися в земле. И вот впервые в апреле 1881 г., по инициативе Игнатьева, который был еще тогда – при Лорис-Меликове – министром государственных имуществ, было установлено, что казенные земли в аренду отдаются прежде всего окружным крестьянам, на каком бы расстоянии от них они ни владели своей землей. Это сразу значительно изменило положение, ибо вместо 23% крестьянской аренды на казенных оброчных статьях до 1881 г. теперь стало арендоваться крестьянскими обществами 66% всех казеннооброчных статей.

В 1884 г. правила об аренде казенных земель были несколько изменены; а именно, по закону 1881 г. земли отдавались в 24-летнюю аренду, а тут срок аренды был сокращен до 12 лет и притом без торгов впредь могли их брать только те крестьяне, которые живут не далее 12 верст от арендуемой оброчной статьи. Таким образом, действие этой скромной, но благожелательной меры 1881 г, в 1884 г. было несколько ограничено.

Разработка вопроса о крестьянских переселениях

Что касается до переселенческого вопроса, который стал в это время заявлять о себе в довольно острых формах, то следует заметить, что, вообще, переселенческое движение являлось делом не новым. При крепостном праве переселения могли совершаться лишь в двух формах: путем вывода крестьян помещиками на купленные ими пустопорожние земли или в форме самовольного бегства крестьян. Надо сказать, что эта вторая форма вовсе не была исключительной при крепостном праве; так, например, по отрывочным сведениям, которые имеются в литературе предмета, в 1838–1840гг. из Тамбовской губернии выселилось самовольно около 8 тыс. душ помещичьих крестьян; затем в 40-х годах из Полтавской губернии выселилось тоже самовольно около 3 тыс. душ. Таким образом, мы видим, что значительное количество душ крестьян при крепостном праве переселялось самовольно на свободные места, и правительство, в значительной части случаев не имея возможности их возвращать, смотрело на это сквозь пальцы, приписывало их к ближайшим к месту их водворения обществам и вводило в казенный оклад. Казенные крестьяне переселялись на более правильных условиях еще со времен Киселева, который деятельно занимался, как вы помните, еще с 40-х годов вопросом расселения казенных крестьян. Здесь дело шло гораздо правильнее: законом предусматривались различные, частью даже денежные, пособия, которые, впрочем, редко выдавались в полном объеме ввиду отсутствия средств. Между 1831 и 1866 г. казенных крестьян переселялось примерно по 9 тыс. душ в год, а были годы, когда размеры этого переселения достигали 28 тыс. душ.

С уничтожением крепостного права движение переселенцев, конечно, не прекратилось. Хотя в Положении 1861 г. было указано, что в первые девять лет крестьяне не имеют права оставлять наделы без согласия помещиков, тем не менее самовольные переселения достигли значительных размеров. При этом, несмотря на то что новые переселения в Амурский и Уссурийский края были обставлены вскоре после приобретения этих территорий большими льготами, крестьяне предпочитали действовать на свой страх и переселялись в менее отдаленные местности Сибири, а отчасти и на окраины Европейской России без разрешения и без содействия правительства.

К концу 70-х годов размеры такого самовольного переселенческого движения подходят к 40 тыс. душ в год. Правительство признало наконец своевременным обсудить этот вопрос, и на основании соглашения между министрами внутренних дел, государственных имуществ и финансов были выработаны особые Правила 10 июня 1881 г., которые, впрочем, не были объявлены во всеобщее сведение, а были лишь предназначены для руководства местных начальств. Было признано желательным допускать переселения крестьян только с разрешения правительства, причем такие разрешения должны были выдаваться по соглашению министров внутренних дел и государственных имуществ. Разумеется, это опять-таки создавало огромную процедуру и волокиту, которой крестьяне не желали подчиниться. Поэтому и после принятия этой меры по-прежнему шли самовольные переселения крестьян.

Когда Игнатьев созвал вторую сессию «сведущих людей» (в сентябре 1881 г.), то работой, предложенной им на обсуждение, был именно переселенческий вопрос. Эта комиссия «сведущих людей» сильно раскритиковала Правила 10 июня 1881 г. и признала, что переселенческое движение не должно подвергаться никакой регламентации, что вообще переселения должны признаваться целесообразными и допустимыми в том объеме, в каком они происходят, и что правительством должны быть принимаемы только меры по отношению к водворению переселенцев, но что при этом отнюдь не следует стеснять их в выборе места переселения; что им должны быть при этом даваемы известные льготы, именно воспособления на первое время, если возможно, – денежные и натуральные пособия, последние, например, в форме выдачи леса на постройку.

В конце концов, хотя этот план «сведущих людей» не получил утверждения, а продолжали «действовать» или, точнее сказать, бездействовать Правила 10 июня 1881 г., тем не менее переселенческое движение продолжало по-прежнему совершаться в форме самовольных переселений. Но правительство и в эти годы вынуждено было мириться с этим фактом, и эти самовольные переселенцы, вопреки закону, не только не возвращались назад, а их и формально в конце концов «устраивали» на местах, иногда даже давая им (в виде исключения) известные льготы и ссуды. В конце концов в 80-х годах, уже при полном разгаре реакции, при графе Д. А. Толстом, который сделался министром внутренних дел в 1882 г. и, как известно, вовсе не был склонен содействовать облегчению каких бы то ни было народных нужд, тем не менее правительство не могло бороться с этим переселенческим движением и мало-помалу должно было, в сущности, принять почти все меры, которые рекомендовались «сведущими людьми»; и вот в 1889 г. – в эпоху полной реакции – был проведен через Государственный совет первый опубликованный закон о переселениях 13 июля 1889 г., которым разрешение переселений несколько было облегчено, именно: оно зависело по этому закону уже не от соглашения двух министров, а только от министра внутренних дел, и при этом сами переселения обставлялись очень значительными льготами – на три года переселенцы освобождались от всяких податей и воинской повинности, а на следующие три года подати взимались с них в половинном размере. Были оказываемы и различные денежные и натуральные воспособления, первые, впрочем, до середины 90-х годов в очень ничтожных размерах.

Рабочее законодательство Бунге

Чтобы покончить с политикой Бунге по отношению к народным массам, следует упомянуть о тех законах по рабочему вопросу, которые были изданы впервые при Бунге, начиная с 1882 г. Впервые русское правительство стало с этого времени на путь защиты – если не всех рабочих, то, по крайней мере, малолетних и женщин – от произвола фабрикантов. Законом 1882 г. впервые ограничена была продолжительность рабочего времени малолетних и женщин и более или менее поставлены под контроль правительственных властей условия их работы, а для надзора за исполнением этих постановлений были учреждены первые должности фабричных инспекторов. Рядом последующих узаконений 1884–1886 гг. закон о фабричной инспекции был еще несколько развит.

Затем следует еще упомянуть о попытках, которые были сделаны при Бунге, к привлечению более имущих классов к несению доли податного бремени. Первой такой попыткой был закон о налоге на наследства, изданный 15 июня 1882 г., а затем и другой закон – о налоге на процентные бумаги – 20 мая 1885 г.

Таковы были эти, все-таки немаловажные в общем счете, хотя, конечно, и вполне паллиативные, мероприятия правительства начала, или даже первой половины 80-х годов, направлявшиеся к улучшению экономического положения народных масс.

Разработка реформы крестьянского самоуправления

Что касается вопроса об упорядочении крестьянского общественного устройства и управления, то этот вопрос, как я вам говорил раньше, был передан циркуляром Лорис-Меликова от 22 декабря 1880 г. на обсуждение земствам, и земства очень охотно воспользовались тогда этим приглашением правительства. При обсуждении этого важного вопроса многие земства его значительно расширили и некоторые из них поставили даже вопрос об изменении всего местного управления в стране. Наиболее передовые земства при этом, естественно, стали на точку зрения необходимости установления связи между крестьянским самоуправлением и земством, признав в то же время безусловно необходимым освободить крестьянское самоуправление от тех элементов административно-полицейской опеки, которая была установлена над ним законодательством 19 февраля 1861 г.

Вместе с этим в некоторых земствах вновь возникает и вопрос о всесословной волости. Земства признавали довольно единодушно, что прежде всего крестьян надо избавить от той сословной исключительности, которая ставила их под особую полицейско-административную опеку, а затем объединить крестьян с другими сельскими жителями или сословиями, причем первой единицей самоуправления некоторые из земств предполагали сделать всесословную волость.

Но надо сказать, что и в самих земских кругах эта постановка вопроса вызвала тогда возражения, притом с двух противоположных сторон: некоторые наиболее народнически настроенные земцы боялись установления всесословной волости в том отношении, что в ней помещики получат большое преобладание над крестьянами в силу своего большего развития, а крестьяне будут повиноваться барину ввиду тех бытовых условий и навыков, которые еще остались от крепостного права; с другой стороны, некоторые представители земства, даже довольно прогрессивные, – как, например, князь С. В. Волконский и А. И. Кошелев в рязанском земстве, – полагали, что в такой всесословной волости крестьянская масса задавит интеллигентных представителей и что может случиться так, что даже прогрессивные начинания, – как, например, вопрос об ассигновании денег на земскую школу, – погибнут от преобладания невежественной массы в первой инстанции всесословного земства.

Таким образом, и в земствах вопрос этот не получил единодушного разрешения в то время.

В разрешении вопроса о преобразовании крестьянского общественного управления и всего местного самоуправления большое значение имели сенаторские ревизии, которые собрали по этому предмету довольно большой материал. Когда же осенью 1881 г. сенаторы вернулись из своих объездов, то, по всеподданнейшему докладу Игнатьева, решено было учредить особую вневедомственную комиссию под председательством статс-секретаря Коханова, бывшего товарища министра при Лорис-Меликове, комиссию, которая потом так и называлась по имени своего председателя кохановской. В ее состав были назначены кроме ревизовавших различные губернии сенаторов некоторые из лиц, принимавших участие в предварительной разработке вопроса о реформе местного управления, затем, в качестве членов-экспертов, разные земские деятели в очень небольшом числе, причем Коханову было предоставлено право их число впоследствии увеличить.

Эта комиссия, созданная, таким образом, как бы для осуществления некоторых идей эпохи «диктатуры сердца», начала свои работы с осени или, вернее, даже с зимы 1881 г. и в трех первых своих заседаниях установила общий план своих работ, который представлен был на высочайшее утверждение, а затем выделила из своего состава особую подкомиссию, названную почему-то «совещанием», во главе с тем же Кохановым, причем в нее были включены и ревизовавшие сенаторы. На эту подкомиссию и была возложена подробная разработка реформы. Совещание это работало в течение 2,5 лет и проектировало целый ряд весьма важных преобразований. Оно разработало реформу не только крестьянского общественного устройства, но и всего местного управления. При этом оно стало на всесословную или, вернее, даже на бессословную точку зрения и во главу угла своих работ положило мысль, что крестьяне должны быть освобождены наравне с другими сословиями от всякой административной опеки и что сельские общества должны включать в свой состав всех сельских обывателей данного околотка без различия сословия, причем все они должны на равных правах принимать участие в сельском самоуправлении. Характер чисто крестьянской единицы должен был быть сохранен лишь за крестьянской поземельной общиной, которая являлась бы единицей чисто хозяйственной без всяких полицейских обязанностей. Такие общины могли, однако, существовать лишь там, где сохранилось общинное землевладение. Наоборот, бессословные сельские общества, учрежденные для целей общественно-административных, должны были существовать повсюду.

Эти бессословные сельские общества являлись бы, таким образом, первой и низшей единицей самоуправления и непосредственно должны были быть связаны с уездным земством. Волость совершенно исключалась из числа самоуправляющихся единиц и, по идее кохановской комиссии, должна была получить значение лишь территориального подразделения уезда для земских административно-хозяйственных целей, причем во главе каждой волости должен был быть поставлен особый земский приказчик – «волостель», который и избирался бы из местных жителей уездными земскими собраниями.

В таком виде был разработан проект изменения земского и крестьянского самоуправления к концу работ «совещания» кохановской комиссии; но конец работ этого «совещания» (конец 1884 г.) совпал с полной победой реакции в правительственных сферах, когда министром внутренних дел был уже Толстой и когда он уже успел вполне ориентироваться во вверенном ему министерстве. Толстой решил так или иначе ликвидировать всю ту работу кохановской комиссии, которая была произведена, а для того, чтобы эта ликвидация прошла до некоторой степени в благовидной форме, как будто бы в согласии с мнением большинства местных сведущих людей, то решено было вызвать в состав кохановской комиссии таких «сведущих лиц», которые могли бы безусловно отвергнуть все выводы «совещания». Выбор их был произведен, разумеется, помимо Коханова: в состав их были приглашены некоторые губернаторы и ряд известных представителей реакционного дворянства, и они-то и подвергли все работы кохановской комиссии своей реакционной критике.

Отставка Н. Игнатьева и возврат в правительство Д. Толстого

Собственно, крах игнатьевского режима произошел еще в мае 1882 г. – ровно через год после того, как Игнатьев сделался министром внутренних дел. Крушению Н. П. Игнатьева содействовал главным образом все тот же К. П. Победоносцев, который вызвал за год перед тем падение гр. Лорис-Меликова. Воспользовался для этого Победоносцев моментом, когда Игнатьев решился, под влиянием своих московских единомышленников славянофилов, предложить созыв во время коронации земского собора в Москве. В состав этого собора должны были быть призваны лица разных сословий в числе более 3 тыс. человек. Очевидно, это было бы довольно нелепое собрание, отнюдь не похожее на законодательные или даже законосовещательные учреждения цивилизованных государств. Про такой собор Катков мог, конечно, выразиться, как он это сделал в одной из статей того времени, что это было бы просто такое же «ура», «какое недавно раздавалось в Кремлевском дворце на слова государя, возвещавшего войну».

В недавнее время опубликована переписка г-жи Голохвастовой с И. С. Аксаковым, которая рисует весь ход этого дела . Проект, разработанный одним московским славянофилом, Голохвастовым, и представленный государю Игнатьевым, по-видимому, уже получил одобрение императора Александра, когда в это дело вмешался Победоносцев, который действовал против Игнатьева опять-таки путем закулисных интриг и устроил ему своего рода coup d"état [государственный переворот]. Когда Игнатьев узнал, что Победоносцев едет с докладом по этому вопросу в Гатчину, он просил Победоносцева назначить ему накануне доклада свидание, но Победоносцев ответил, что он поздно встает, а доклад начинается рано, и уехал, нарочно не повидавшись с Игнатьевым, а тот получил уже непосредственно от императора Александра, которого Победоносцев успел-таки убедить разорвать окончательно со всеми системами уступок общественному мнению, уведомление, что его проект неприемлем.

Игнатьеву оставалось подать в отставку. На его место был призван граф Д. А. Толстой, тот самый, который в 1880 г. был уволен от поста министра народного просвещения по инициативе Лорис-Меликова к ликованию всей мыслящей России.

Лишь с этого момента стал явственно определяться правительственный курс, которого император Александр III придерживался, уже до конца жизни и который сообщил ярко реакционную окраску всему его царствованию.

Программа эта была формулирована в апрельской книжке «Вестника Европы» за 1882 г. Она цитирована у Б. Б. Веселовского «История земства за 40 лет», т. III, стр. 286.

Сведения о предположениях комиссии П. П. Семенова, работавшей в 1881 г., имеются в «Обзоре законоположений по переселенческому вопросу», составленном канцелярией Комитета министров. Выписки из этого «Обзора» приведены мною в книге моей «Крестьянская реформа» (СПб., 1905), стр. 230.

В «Русском архиве» за 1913 г., №№ 1 и 2.

Слайд 2

Попытки решения крестьянского вопроса;
Политика в области просвещения и печати;
Начало рабочего законодательства;
Укрепление положения дворянства;
Национальная и религиозная политика.

Слайд 3

Персоналии

Победоносцев Константин Петрович (1827 - 1907), государственный деятель, юрист. Сын приходского священника.
В 1865 Победоносцев был назначен воспитателем, а затем преподавателем истории права к наследнику престола Александру Александровичу (будущему Александру III), a позже - к Николаю Александровичу (Николаю II), оказал большое влияние на российскую политику в годы их царствований.
После убийства Александра II при обсуждении проекта преобразований, представленного М. Т. Лорис-Меликовым, выступил с острой критикой реформ 1860-70-х. Победоносцев - автор манифеста 29 апреля 1881 “О незыблемости самодержавия".

Слайд 5

Попытки решения крестьянского вопроса (1881 год)

Принят закон об обязательном выкупе крестьянами своих наделов;
Прекращено временнообязанное состояние крестьян;
Снижение выкупных платежей на 1 рубль.

Слайд 6

1882 год

Приняты меры для смягчения малоземелья крестьян;
Учрежден Крестьянский банк;
Была облегчена аренда государственных земель;

рис. Бунге Н.Х. министр финансов.

Слайд 7

1889 год

Принят закон о переселенческой политике;
Разрешение на переселение давало только МВД;
Переселенцы освобождались на 3 года от податей и воинской повинности;
Переселенцам предоставлялись небольшие денежные пособия.

Слайд 8

1893 год

Принят закон ограничивающий выход крестьян из общины;
Проводилась политика, направленная на сохранение и укрепление общины;
Принят закон ограничивающий права общины на переделы земли и закрепляющий наделы за крестьянами;
Принят закон, запрещавший продавать общинные земли.

Слайд 9

Политика в области просвещения и печати

"Временные правила о печати"
Было закрыто 9 изданий.
«Голос» А.А. Краевского
«Отечественные записки М.Е. Салтыкова-Щедрина

рис. А.А. Краевский, гравированный портрет В. Ф. Тимма из «Русского художественного листка»

Слайд 10

1884 г., 1887 г.

«Новый университетский устав";
Ликвидирована автономия университетов;
Циркуляр «О кухаркиных детях" о запрещении принимать в гимназии "детей кучеров, лакеев, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей".

Слайд 12

Начало рабочего законодательства

1882 г. Издан закон, запрещавший труд детей до 12-летнего возраста, ограничивавший рабочий день детей от 12 до 15 лет 8 часами
1885 г. Издан закон, за прещавший ночной труд несовершеннолетних и женщин.

Слайд 13

1886 г.

Изданы законы:

О взаимоотношениях предпринимателей с рабочими;
Об ограничении штрафов;
О запрете на оплату труда бартером;
О введении расчетных книжек;
Об ответственности рабочих за участие в стачках.

Слайд 14

Укрепление положения дворянства

Открытие дворянского банка;
Предоставление льготных кредитов для поддержания помещичьих хозяйств;
Закон о земских участковых начальниках;
Он отменял должности и местные учреждения, основанные на бессословных и выборных началах: мировых посредников, мировые суды;
Было создано 2200 земских участков во главе с земскими начальниками.

Слайд 15

1890 г., 1892 г.

Издано «Положение о губернских и уездных земских учреждениях»;
Земское самоуправление стало низовой ячейкой государственной власти;
Новое городовое положение;
Повышался избирательный ценз, закреплялась практика вмешательства властей в дела самоуправления.

Слайд 16

Национальная и религиозная политика

Главная задача национальной и религиозной политики:

Сохранение единства государства;
Особую суровость обер-прокурор Синода проявлял к сектантам;
Преследованиям подвергались буддисты.

Слайд 17

1882 г., 1891 г., 1887 г.

Суровым было отношение к приверженцам иудаизма.
Евреям было запрещено селиться вне городов.
Им было запрещено приобретать имущество в сельской местности.
Был издан указ о выселении евреев, незаконно проживавших в Москве и Московской губернии.
Установлена процентная норма студентов – евреев.

Слайд 18

Полякам-католикам ыл закрыт доступ к государственным должностям в Царстве Польском и Западном крае.
В неприкосновенности остались мусульманская религия и мусульманские суды.

Посмотреть все слайды

краткое содержание других презентаций

«Контрреформы во внутренней политике Александра III» - Внутренняя политика Александра III. Смена правительства. Закон об обязательном выкупе крестьянами своих наделов. Положение о мерах к охранению государственного порядка. Временные правила о печати. Александр III. Меры для смягчения малоземелья крестьян. Персоналии. События. Документ. Выход крестьян из общины. Положение о губернских и уездных земских учреждениях. Идеология. Полицейское государство. Политика в области образования.

«Контрреформы Александра III» - Создание «Отделения по охранению порядка и общественной безопасности» – «охранки». Изначально была невестой старшего брата Александра Николая. Александр III. Смерть переселенца. 1889. Усиление цензуры. И. А. Вышнеградский министр финансов в 1887 – 1892 гг. С. Иванов. Никакия взыскания не могут быть налагаемы по другим поводам. Протекционизм 1897 г. – финансовая реформа. Отставка М. Т. Лорис-Меликова, военного министра Д. А. Милютина и министра финансов А. А. Абазы.

«Экономическое развитие при Александре 3» - Основные направления экономической политики Н.Х. Бунге. Основные направления экономической политики. Крестьяне. Финансовая реформа. Направления экономической политики И.А. Вышнеградского. Сравните экономическую политику Александра II и Александра III. Экономический подъем 90-х годов. Развитие сельского хозяйства. Особенности промышленного развития. Характеристика экономической политики. Н.А.Вышнеградский.

«Александр III и его внутренняя политика» - Воспитатели. Манифест. Новые назначения. Начало царствования. Правила по отношению к евреям. Отставки. Политика в области образования. Контрреформа. Закон о земских участковых начальниках. Крестьянский вопрос. Внутренняя политика. Александр III и его внутренняя политика. Социальное происхождение народников. Положение о губернских и уездных земских учреждениях. Правление Александра III. Александр III.

«Контрреформы Александра 3» - Судебная контрреформа (1887-1894гг). Судебная реформа. Начало. Насильственная русификация. Александр правил вместо умершего брата. 1845-1894 – годы правления Александра III. Задачи. Контрреформы. Отставки. Портрет. Новые назначения. Национальная и религиозная политика. Внутренняя политика Александра III. Деятельность Александра III называют контрреформами. Воспитатели. Циркуляр о кухаркиных детях.

«Внутренняя политика Александра 3» - Университетская контрреформа. Циркуляры Главного цензурного комитета. Отставка Н.П. Игнатьева. Попытки судебной контрреформы. Я никогда не допущу ограничения самодержавной власти. В 1887 г. был значительно увеличен имущественный ценз для присяжных. Министерство Н.П. Игнатьева. Из статьи Победоносцева. Александр III. Земская контрреформа. Сословный состав земских собраний. Полностью ликвидировать судебные уставы 1864 г. не удалось.

Законодательство Александра III. - Ограничение права собственности крестьян этими законами и решениями Сената. - Укрепление понятия о том, что наделы являются государственным фондом. - Причины, по которым правительство держалось за мир. - Распространение общественно-правовых понятий среди крестьян.

Представление о том, что задачей государства является обеспечение существования крестьян и вообще опека их, особенно укрепилось в царствование Александра III. Соответственно тенденция, выразившаяся в законах 1861 года,- дать крестьянам гражданские свободы и превратить предоставленную им землю в настоящую частную собственность, все более отступала на задний план. Земля, предоставленная крестьянам, все последовательнее рассматривалась как особый фонд, существующий для того, чтобы обеспечить существование крестьян как земледельцев. Это означало, что надо законом гарантировать существование этого фонда, а равномерное распределение самого фонда между крестьянами в известной мере тоже должно поддерживаться законом. Таким образом еще углублялась особая природа имущественно-правовых отношений крестьян, а это в свою очередь делало неизбежным обострение сословной обособленности крестьянства от всего остального населения империи. Издан был ряд важных законов, воплощавших эти тенденции, а сенатские постановления и решения, как мы уже видели, все дальше и больше развивали этот особый сословный крестьянский порядок. Среди законов надо здесь упомянуть следующие: закон от 18 марта 1886, ставивший препятствия делению подворного имущества среди членов двора; закон от 1889 года, создававший должность земских начальников и значительно расширявший полномочия волостных судов. Далее закон от 8 июня 1893 года, относительно перераспределения земли внутри мира, который между прочим постановлял, что всеобщее перераспределение должно происходить не реже, чем каждые 12 лет; закон от 14 декабря 1893 года, который очень осложнял всякую продажу наделов, даже если она проводилась через общины, а также делал почти совершенно невозможным выход из общины, отменяя статью 165 Положения о выкупе. Согласно этому закону и после выплаты полностью выкупной ссуды оставалось в силе ограничение права крестьянина распоряжаться своей землей. Таким образом, все эти ограничения стали постоянным элементом крестьянской собственности на землю.

Как уже было упомянуто, Сенат часто (не всегда) определял крестьянскую земельную собственность как собственность юридических лиц, т.е. двора и мира. Такое понимание было абсолютно чуждо крестьянам. Это не ускользнуло от внимания Витте. В Особом Комитете, о котором скоро будет идти речь, Витте сказал: «Наука говорит, что право собственности на общинную землю принадлежит сельской общине как юридическому лицу. Но в глазах крестьян (не понимающих, конечно, что такое юридическое лицо) собственник земли - государство, которое дает им, крестьянам- общинникам, земли во временное пользование» 1 . Тут совершенно точно передается мнение и понимание вопроса крестьянами. Только Витте считал, что крестьяне лишь потому не принимают идею Сената, по которой земля - частная собственность мира как юридического лица, что им непонятно, что такое вообще юридическое лицо. Это объяснение Витте слишком поверхностно. Ничем не доказано, что крестьяне не в состоянии были понять, что такое юридическое лицо. Русские крестьяне всегда проявляли достаточное умственное развитие, а основные понятия гражданского права повсюду совпадают с принципами нормального человеческого разума. Основные институты гражданского права, т.е. права, существующего уже много тысячелетий, похожи на литургические тексты. И те, и другие могут быть предметом сложных научных, юридических или же богословских рассуждений, однако принципиальный смысл их вполне доступен и необразованному человеку.

Мнение крестьян, согласно которому предоставленная им земля - государственная, имеет гораздо более глубокие корни, чем неспособность понимать, что такое юридическое лицо. Это мнение уходит корнями в идеологию права крепостного строя, в правосознание, привитое крестьянству при этом строе и начавшее исчезать лишь весьма понемногу уже после освобождения, т.е. когда правосознание других сословий отошло уже очень далеко и полностью основывалось на правовых концепциях гражданского строя. По идеологии права крепостного строя, земля всегда была царской, т.е. государственной. Царь предоставлял землю крестьянам, а затем предоставлял крестьян с землей (или землю с крестьянами) дворянам. Крестьяне должны были кормить дворян для того, чтобы те могли служить царю. А дворяне должны были служить царю, их служба была повинностью их сословия и согласно идеологии крепостного строя на ней только и основывалось право дворянства на то, чтобы его кормили живущие на земле крестьяне - т.е., по сути дела, право «владеть» землей. Крестьянство никогда не признавало либеральной революции Екатерины, т.е. произведенное посредством Жалованной Грамоты 1785 года превращение дворянских поместий в частную собственность. Тем не менее оно не могло не признать, что это означало, до некоторой степени, превращение самих крестьян в собственность помещика.

По всей вероятности крестьянство смогло бы принять и это правовое изменение, но наверное только в том случае, если бы ему хоть как-то дали возможность пользоваться преимуществами либеральной правовой системы, если бы дали свободу экономической инициативе и предпринимательскому духу крестьян (то, о чем говорил Карамзин), а прежде всего если бы объявили настоящей и неотъемлемой собственностью их землю, предоставленную им в пользование. Об этом ведь думала уже Екатерина. При обращении крестьянской собственности в собственность постоянную, можно было бы оставить помещикам лишь известные, ограниченные права на эту землю, приблизительно в духе учения Монтескье о промежуточной власти, на которое ссылается Карамзин, а может быть в смысле тех политических прав, о которых говорит проект комитета Перовского. Такие права вскоре могли превратиться в административно-правовые полномочия, которые государство давало бы помещикам. Наверное параллельно с этим процессом проходил бы другой, а именно процесс укрепления крестьянской собственности и превращения ее в настоящую частную собственность. Однако в XIX веке почти ничто не было осуществлено из этих либеральных идей XVIII столетия. Поэтому нисколько не удивительно, что крестьяне оставались при своих старых убеждениях, т.е. в уверенности, что предоставленные им участки - часть громадного казенного земельного фонда, и что предоставляет им землю государство так же, как это делалось веками. По мнению крестьян, освобождение состояло в том, что они избавлены от барщины и от оброка, и это представлялось им вполне логичным и справедливым: ведь господ давно уже освободили от обязательной службы, еще с 1762 или с 1785 года. Если же они после этого добровольно вступали на государственную службу, то за это получали жалование наличными и поэтому не нуждались более в том, чтобы крестьяне их кормили. Но в отношении правового положения земли ничто не изменилось. Все было по-прежнему. Земля принадлежала царю, крестьянин ее обрабатывал и поэтому, вполне естественно, государство предоставляло крестьянину землю.

Только в этом правосознании и можно найти объяснение тому, что крестьяне отказывались заключать договоры с прежними хозяевами, предусматриваемые законами об освобождении, даже в тех случаях, когда договоры эти бесспорно и совершенно очевидно повели бы к значительному улучшению их экономического положения. Даже в тех случаях, когда договор означал, что участок земли не уменьшится, а при этом понизится оброк, крестьяне часто упрямо отказывались подписать его. Очевидно, их правосознание делало для них невозможным принять из руки помещика то, что они уже считали своим правом.

Поэтому представляется естественным, что крестьянство, руководимое сознанием, которое корнями уходило в крепостной строй, стояло на точке зрения, что предоставленные ему наделы являются государственным фондом. Гораздо более удивительно, что и представители правительства склонялись к такой концепции. Так например, тверской губернатор стоял именно на этой точке зрения. После отмены статьи 165 Положения о выкупе (отменена она была законом от 14 декабря 1893 года) в 1894 губернским комитетам между прочим задан был вопрос: желательно ли оставить за бывшими крепостными возможность выкупать свои наделы и с этой целью распространить и на них предписания о выкупе, содержащиеся в пункте 2 статьи 15 Положения о казенных крестьянах 2 . Большинство комитета высказалось по этому поводу положительно. Тверской губернатор заявил, что он не согласен с мнением большинства 3 . Он представил особое мнение следующего содержания:

«Я не могу согласиться с мнением Совещания по вопросу о выкупе крестьянами участков из общинной земли: распространяя действие п.2 ст. 15 Положения о государственных крестьянах на помещичьих взамен ст. 165 Положения о выкупах, Совещание останавливается на полумере и, ставя ограничения для выкупа, допускает его все-таки в принципе. Мое глубокое убеждение заключается в том, что интересы и задачи нашей общины требуют непременно полной отмены права выкупать надельную землю. Мне представляется несомненным, что право выкупа идет вразрез с общинным пользованием, так как оно ведет к индивидуализации собственности; затем право это совершенно парализует общинное начало, так как выкупленный участок не составляет уже предмета общественного распоряжения; наконец, выкупленный участок может легко перейти в посторонние руки. Если Совещание считает общинную форму землевладения единственною, которая может спасти наше крестьянское население от пролетариата, то непоследовательно оставлять неустраненным то условие, которое может вести к разрушению общины. Если, затем, рассматривать настоящий вопрос с точки зрения государственных задач, то казалось бы возможным прийти к тому заключению, что личной собственности крестьян на надельную землю быть не может. Известно, что государство наделило освобожденных от крепостной зависимости землею, купленною государственными средствами у помещиков. Хотя вначале государство и стало по отношению к крестьянам в положение заимодавца и залогопринимателя, у которого крестьяне выкупали как будто бы свою собственность, но эти отношения уже давно видоизменились, и в настоящее время выкупные платежи составляют не более не менее, как поземельные налоги. Таким образом, надельная земля крестьян могла бы считаться собственностью государства, представляющего лишь общине право вечного пользования землею. На этом основании, в последнее время правительство в целом ряде мероприятий указало на то, что государство не отказывается от своего права собственности, и решило его сохранить за собою в интересах последующих поколении земледельческого сословия» 4 .

С такой концепцией, согласно которой наделы являются государственным фондом, связано было стремление взять под опеку сельскую общину как институт, который должен был обеспечивать равномерное распределение земли среди крестьян. При этом правительство было убеждено, что оно в таком своем понимании приблизилось к точке зрения самого крестьянства. По-видимому, ведомства и в самом деле придерживались мнения, что вышеупомянутые законы, изданные при Александре III, соответствуют желаниям крестьян. Губернское управление по крестьянским делам в Архангельске заявило: «Крестьяне с особенной радостью приветствовали закон от 14 декабря 1893 года, дозволяющий выкуп общинной собственности (отдельными членами общины для обращения его в личную собственность) лишь с согласия обществ» 5 . Это было, конечно, важным мероприятием в защиту сельской общины, а многие в то время были убеждены, что крестьянство очень держится за общину. Так, Екатеринославский совещательный комитет заявляет:

«Большинство крестьянского населения относится весьма сочувственно к общинной форме землевладения, ибо хорошо понимает, что община не только обеспечивает личное благосостояние крестьянина, но и его потомство, сирот, престарелых и увечных» 6 .
И Витте, который еще в 90-е годы пришел к убеждению 7 , что крестьянская собственность на землю должна быть преобразована согласно либеральным принципам, в воспоминаниях, написанных в самом конце жизни, пытается оправдать анти-либеральное законодательство Александра III тем, что оно было вдохновлено пафосом защиты слабейших, в духе идеологии православного государства, а следовательно исходило из идеи, глубоко укорененной в народном сознании. Витте пишет: «Императору Александру III ставится в укор... введение земских начальников - вообще введение принципа какого-то патриархального покровительства над крестьянами, как бы в предположении, что крестьяне навеки должны остаться таких стадных понятий и стадной нравственности... Это была ошибка императора Александра III, но тем не менее, я не могу не засвидетельствовать, что это была ошибка не только добросовестная, но ошибка в высокой степени душевная. Александр III относился глубоко сердечно ко всем нуждам русского крестьянства, в частности, и русских слабых людей вообще. Это был тип действительно самодержавного монарха, самодержавного русского царя; а понятие о самодержавном русском царе неразрывно связано с понятием о царе как о покровителе-печальнике русского народа, защитнике слабых, ибо престиж русского царя основан на христианских началах; он связан с идеей христианства, с идеей православия, заключающейся в защите всех слабых, всех нуждающихся, всех страждущих, а не в покровительстве нам... т.е. нам русским дворянам, и в особенности русским буржуа, которые не имеют того хорошего, того благородного, что встречается во многих русских дворянах» 8 . Возможно и даже очень вероятно, что Витте правильно излагает тут личные побуждения Александра III. Но нет никаких неопровержимых доводов, заставляющих верить, что законодательство Александра и представляет собой единственный правильный вывод из идеи православного государства. Наоборот, ряд мыслителей как в XVIII, так и в XIX веке утверждал, что идеал православного государства для практического применения требует проведения в жизнь либеральных реформ. Екатерина II, Карамзин, Сперанский, Александр II, Катков, Милютин могут быть названы самыми значительными представителями такого понимания. Если Александр III придерживался мнения, что единственный подход монарха к своим подданным, отвечающий идеалу православного государства, - патриархальная опека, это было его личное мнение или, вернее, его личная ошибка.

Действительные обстоятельства ни в коей мере не соответствовали этим идеальным представлениям. Наоборот, как раз положение слабых в сельской общине было просто жалким. В деревнях фактически не существовало никакого социального обеспечения.

Курский совещательный комитет оказался вынужденным констатировать, что «нуждающиеся в помощи почти всегда должны жить милостынеи» 9 .

На самом деле получалась не забота о слабых, а подавление сильных, которые всюду натыкались на препятствия. При перераспределении земли ее часто отнимали у наиболее работящих. Вследствие круговой поруки по налогам и выкупным ссудам сильные должны были платить за слабых, а далеко не всегда это означало - за несчастных, часто было - за лентяев, за пьяниц и мотов.

Со временем подход государства к этому вопросу стал отдаляться от крестьянского понимания его. Правительство защищало перед крестьянами понятие государственной собственности, в то время как в сознании крестьян начали уже укореняться либеральные идеи. Это - чрезвычайно интересный пример того, как законы, превращаясь в обычное право, проникают и в те области, в которых они формально не приметаются, причем происходит это не только без поддержки, а и с преодолением сопротивления со стороны государственной власти.

Вся эволюция жизненных условий крестьянства благоприятствовала этому процессу. Полной изоляции крестьянства от жизни других сословий, разумеется, не было и не могло быть, а ведь одна только такая изоляция и могла бы предотвратить подобное развитие. Наоборот, крестьяне все время и повсюду вступали в соприкосновение и прямой контакт с людьми, принадлежавшими к другим сословиям и знакомились с их правовым положением. Отчасти и сами они становились действующей стороной в таких правовых отношениях. Кроме надела, крестьянин мог приобретать еще другую землю и становился тогда ее собственником согласно статье 420 первой части X тома Свода.

Когда крестьянин находился в «отлучке» в городе и там работал в промышленности или в торговле, его правовые отношения определялись нормами всеобщего гражданского или торгового права. Да и вообще, когда крестьянин заключал договор с человеком другого сословия - т.е. лицом, не подлежащим юрисдикции волостных судов, - его отношения в связи с таким договором основаны были на постановлениях X тома Свода. Правовые отношения людей других сословий были у него, в общем, все время перед глазами, он мог все время наблюдать за их преимуществами и точно их оценивать. Дело в том, что ограничения права распоряжаться собственностью всегда представляются более справедливыми и вызванными обстоятельствами социального характера - именно тем, кто вводит их для других, чем тем, чья гражданская свобода таким образом урезывается. Поэтому совсем не удивительно, что крестьяне (во всяком случае многие из них), стремились к той гражданской свободе, которая предоставлена была другим сословиям. Крестьяне начинали отдавать себе отчет в преимуществах, которые возникли бы для них от превращения их имущества, и в первую очередь земли, в частную собственность согласно X тому Свода; также они начинали понимать, как выгодна была бы для них возможность строить свои отношения в связи с договорами на основах русского торгового права, а в случае споров иметь дело с образованными государственными и мировыми судьями, а не с темными членами волостных судов. В своей записке Витте приводит высказывание местного комитета, которое говорит, что до 1889 года, т.е. до тех пор, пока крупные споры решали не волостные суды, а мировые судьи, крестьяне прилагали все усилия «подтасовать» дело, чтобы рассматривал его именно мировой судья 10 .

Но и волостные суды нередко основывали свои решения не на местных обычаях, а на постановлениях X тома Свода или на сенатских решениях. На это указывал не только Витте, считавший это здоровым явлением 11 , а и Редакционная комиссия, созванная в 1902 году с целью пересмотра законодательства о крестьянах. Об этой комиссии еще будет речь впереди. В отличие от Витте, она такой ход дел осуждала. При этом Редакционная комиссия указывала, что волостные суды избегают обосновывать свои решения обычаями не только в тех случаях, когда существование такого правового обычая сомнительно или трудно установить его подлинное содержание, но и в тех случаях, когда действительно налицо правовой обычай 12 . Редакционная комиссия приписывала это безрадостное явление двум обстоятельствам: во-первых, влиянию волостных писарей, которые часто бывали родом не из той области, где работали; во-вторых, тому, что апелляционной инстанцией для волостных судов были уездные съезды. В уездных же съездах часто вообще не было членов, знакомых с местным обычным правом, так что было вполне естественно, что и рассматривая правовые отношения крестьян, уездные коллегии стремились к тому, чтобы применять нормы писанного закона.

Однако и редакционная комиссия отдавала себе отчет в том, что склонность волостных судов ссылаться на нормы закона скорее, чем на нормы обычного права, прежде всего вытекает из слаборазвитости и неопределенности крестьянского обычного права в России, что не дает достаточной основы для желаемой юридической уверенности, в то время как ссылка на ту или иную статью X тома Свода обычно дает правовым отношениям вполне четкое обоснование. Редакционная комиссия министерства внутренних дел, точка зрения которой вообще была противоположна точке зрения Витте, соглашалась с тем, что зависимость крестьян от помещиков во времена крепостного строя сильно помешала развитию крестьянского обычного права, поскольку имущественные отношения крепостных зависели от воли хозяина 13 . Витте далее указывал, что и у казенных крестьян обычное право не могло развиваться, поскольку они, согласно постановлениям X тома Свода, часть 2, статья 921 (изд. 1857 г.), как правило, находились в юрисдикции нормальных государственных судов и их правовые отношения подчинены были всеобщему гражданскому праву 14 .

Вследствие того, что крестьянское обычное право носило такой примитивный и неуверенный характер, за решениями волостных судов в тех случаях, когда они ссылались именно на обычай, часто стояли либо интересы влиятельной крестьянской группы внутри общины, либо финансовые или административные требования поставленных над крестьянами ведомств. Может быть именно потому, что такого рода «крестьянское обычное право» могло быть использовано как прикрытие стремлению правительства ограничить право крестьян распоряжаться своей собственностью и укрепить за данными крестьянам наделами определение государственного земельного фонда, и требовали так упорно от волостных судов, чтобы они в своих решениях придерживались обычного права, а ведавшие крестьянскими делами учреждения кассировали постановления волостных судов просто на основании того, что они содержат ссылку на какую-либо статью X тома Свода или на решения Сената по вопросам гражданского права 15 .

В своей записке Витте указывает на то, что нет никакой причины сомневаться в правдивости заявлений большинства местных комитетов (о которых будет идти речь в следующих главах), что «за истекший со времени освобождения период крестьянская среда постепенно прониклась началами общегражданского права, обычаи же, если они и существовали, забыты» 16 .

Витте даже говорит, что повсюду где еще существует обычное право, обычаи постепенно проникаются началами общегражданского права, прочно установившимися в народном правосознании 17 . В основе этого мнения Витте тоже лежат заявления подавляющего большинства местных комитетов. Таким образом Витте полностью соглашался со мнением местных комитетов, согласно которому крестьянство все больше принимает всеобщее российское гражданское право, положения X тома Свода, как обычное право и что начала гражданского права все больше овладевают правосознанием крестьян, формируя его и вытесняя элементы старого правосознания, выработанного крепостных строем.

В основе такой склонности все более принимать начала общегражданского права лежала та «тенденция к индивидуализации права», которую с большой ясностью видел Витте. Интересно, что тенденция эта проявилась не только в 90-е годы или в конце века, а уже в конце 60-х и в начале 70-х годов, как установила комиссия сенатора Любощинского.

Стремление крестьян к индивидуализации своих прав и в первую очередь к превращению своих наделов в частную собственность со временем все усиливалось вследствие того, что возрастал интерес крестьян к этому имуществу. В первое время после освобождения налоги и выкуп были больше, чем доход, получаемый от наделов. Можно было брать в аренду землю за меньшие деньги, чем выкуп. Поэтому крестьяне склонны были оставлять свои наделы и брать в аренду другую землю, или работать в городах. Поскольку крестьяне одной общины связаны были между собой круговой порукой, те, кто продолжал оставаться в общине, заинтересованы были в затруднении по возможности выхода из нее; не меньше, чем они, заинтересована в этом была и казна. Поэтому община готова была отпустить какого-либо своего члена, только если он соглашался безвозмездно отдать ей свое имущество. (Если речь шла о человеке, всегда исправно платившем налоги, то и на этих условиях община далеко не всегда бывала согласна). Конечно, тот член общины, земля которого не только не давала ему дохода, а, наоборот, стоила много денег, скорее всего был готов избавиться от нее хотя бы и совершенно безвозмездно. Но когда благодаря общему возрастанию цен значительно увеличилась как ценность наделов, так и доходы, которые возможно было получать с них, и крестьянские доходы стали превышать налоги и выкуп, наделы стали в глазах крестьян ценным имуществом. Они стали отклонять возможность отдавать общине, уходя из нее, свое имущество безвозмездно. Витте считает это совершенно естественным: «Каждый, кто имеет долг, охотно согласится на коллективную ответственность, примет поручителей и ответчиков... с другой стороны, каждый, кто имеет имущественное право, будет стремиться к полному обладанию им без соучастников... Все это слишком по-человечески» 18 .

Пока земельная собственность представляла собой тягло и пока свобода передвижения крестьян ограничена была круговой порукой, а также ограничительными постановлениями о паспортах, владение должно было неизбежно основываться на началах коллективных и трудовых 19 . Ведь эти начала полностью совпадают с сущностью общественно-правовой обязанности, которая сначала и была главным моментом и подлинной причиной для использования данной крестьянам земли, т.е. так называемой крестьянской земельной собственности. Но после экономической эволюции, о которой только что шла речь, и после того, как в связи с этой эволюцией обязательства, возложенные на крестьян, стали лишь сопроводительным элементом их владения землей, общественно-правовой характер этого владения неизбежно должен был быть воспринят крестьянами как узы.

Возникла потребность завещать или передавать ближайшим родственникам свои земельные владения, даже в том случае, если родственники эти «в отлучке» в городе. Возникла потребность делить подворное имущество по мере того, как растет семья. Главным образом, возникла потребность ликвидировать, т.е. продавать свое имущество при выходе из общины. Но не было законного пути для крестьянина для всех этих правовых дел. Витте пишет: «Крестьянин оказался лишенным возможности ликвидировать свое имущество при выходе из общества в порядке, обеспечивающем юридическую силу заключаемого договора» 20 . Вследствие этого образовались всякие «неофициальные» пути для таких сделок, которые Витте иронически называет «обычными», употребляя это слово в кавычках 21 . Надо сказать, что ирония тут неуместна. Это было на самом деле обычное право, порожденное правом писанным: обычное право, по словам того же Витте, пронизанное началами всеобщего гражданского права. Только оттого, что правительство отклоняло возможность построить правовые отношения крестьян на постановлениях гражданского права, это обычное право не признавалось правительством. А из этого в свою очередь вытекало, что правовые отношения, построенные на таком обычном праве, лишены были юридической защиты. Так например, договоры, заключенные по обычному праву, могли оставаться в силе, только если обе стороны были совершенно лояльны и вообще никогда не доходило до правового спора. Ведь волостным судам вышестоящие инстанции запретили считать законными правовые отношения между крестьянами, возникшие на основании постановлений X тома Свода.

Важно еще следующее: обычное право стало необходимым не только потому, что не было законных и правительством признанных путей для вышеупомянутых правовых сделок, а и потому, что такие пути не могли никак развиться, даже очень постепенно вытекая из существующего признанного обычного права. Институты частного права не могли пускать корней на почве общественно-правовой. Витте спрашивает: «Но можно ли основываться на порядках несения тягла... на приемах, обеспечивающих исправное его выполнение, и на этих началах конструировать вещное право, институты дарения, выдела, продажи, завещания, наследования и т.д.? » 22 . Эта тенденция к индивидуализации права, к превращению крестьянских наделов в частную собственность в смысле общегражданского права, иными словами к замене общественного права правом частным в области крестьянской земельной собственности, была тенденцией в направлении свободы. Значит, русские крестьяне вполне инстинктивно стремились к осуществлению в своей жизни той гражданской свободы, которая появилась бы в системе их правовых отношений вследствие введения в них начал гражданского права.

И этот аспект проблемы был совершенно ясен Витте. Он пишет: «Нельзя же смотреть на последнее (т.е. общегражданское право) как на систему норм, принуждающих граждан определять свои частно-правовые отношения непременно так, а не иначе. Напротив того, совершенная система гражданского права дает очень широкие рамки, в которые отношения укладываются соответственно доброй воле и особенностям данного конкретного случая. Гражданское право изобилует так называемыми дозволительными нормами, на применении коих закон нисколько не настаивает, а только предлагает известное определение и имеет в виду, что, если граждане не сделают никакого постановления относительно своих юридических отношений, то, значит, хотят подчиниться закону, применить его к себе.

В противоположность этому, построение крестьянского права на началах тяглового периода их правоотношений неизбежно выразится в многочисленном ряде норм повелительного и запретительного характера: такова уже природа этих начал, ибо все они касаются не прав, а публично-правовой обязанности, которая, как и всякая обязанность, регламентируется принудительными нормами.

При современном положении крестьянского экономического быта подобная принудительность норм внесет чрезвычайное стеснение в область хозяйственной самодеятельности и инициативы, между тем как общее гражданское право даст необходимый для них простор, и в этих пределах свободно уместятся многие из действительно существующих обычаев» 23 .

1 По Зайцеву. Административное право, стр. 238.
2 Статья 15 Положения о казенных крестьянах. В ней постановлено, что земля, находящаяся во владении сельской общины, может быть передана отдельным домохозяевам только с согласия 2/3 членов общины, имеющих право голоса. При этом учитывается и сумма налогов, которые причитаются с передаваемого участка. О выкупе ср. ст. 165 Положения со статьей 151.
3 В Своде заключений губернских совещаний по вопросам, относящимся к пересмотру законодательства о крестьянах (Петербург, 1897, 4 т.), имя губернатора не указано. Я предполагаю, что в то время губернатором тверским был Ахлестышев. См. Воспоминания Петрункевича, стр. 251. Важно указание Петрункевича на то, что Ахлестышев стал тверским губернатором в связи с назначением Дурново на пост министра внутренних дел. Это заставляет думать, что он разделял взгляды Дурново, а следовательно в своей записке выражал тогдашнее мнение правительства.
4 «Свод заключений губернских Совещаний по вопросам, относящимся к пересмотру законодательства о крестьянах». СПб, 1897, т. 3, стр.214.
5 Там же, стр. 194.
6 Там же, стр. 148.
7 В 1894 году Витте еще защищал сельскую общину в записке, отрывки из которой
опубликованы были в 1903 году сборником Освобождение в Штутгарте, стр. 72 и далее.
8 Витте. Воспоминания. Эпоха Александра II и Александра III. Берлин, 1923, стр. 374 и далее.
9 Свод заключений губернских Совещаний, т.З.
10 Витте. Записка. Пб, 1904, стр. 59.
11 Витте, там же, стр. 27 и далее.
12 МВД. Труды редакционной комиссии по пересмотру законоположений о крестьянах, т. 1. Пб, 1903, стр. 64 и далее. В дальнейшем указывается как МВД.
13 МВД. Стр. 63. Витте. Записка, стр. 72.
14 Витте. Записка, стр. 72. Только правовые споры о мелких предметах, не превышающих ценности в 15 рублей, решались так называемыми расправами, существовавшими в волостях казенных крестьян. Насколько мне известно, однако, им не запрещалось обосновывать свои решения нормами общего гражданского права.
15 Витте. Записка, стр. 27.
16 Там же, стр. 73.
17 Там же, стр. 76.
18 Там же, стр. 75 и далее.
19 Витте. Записка, стр. 74.
20 Там же, стр. 44, см. также стр. 42 и далее.
21 О том, что незаконным образом имело место не только отчуждение, но и деление
земельных участков, мы узнаем и из отчетов совещаний за 1894 год.
22 Витте. Записка, стр. 74.
23 Витте, там же, стр. 77 и далее.

Александра III отказался от продолжения либеральных реформ, начатых его отцом. Он взял твердый курс на сохранение основ самодержавия. Реформаторская деятельность была продолжена лишь в области экономики.

Внутренняя политика:

Александру III было известно, что его отец незадолго до гибели одобрил проект министра внутренних дел Лорис-Меликова. Этот проект мог стать началом создания основ конституционной монархии. Новому императору оставалось лишь формально утвердить его на специальном совещании высших чиновников. Совещание состоялось 8 марта 1881 года . На нем сторонники проекта составляли большинство, однако император неожиданно поддержал меньшинство. В результате проект Лорис-Меликова был отвергнут.

В апреле 1881 года царь обратился к народу с манифестом, в котором изложил главную задачу своего правления: сохранение самодержавной власти.

После этого Лорис-Меликов и еще несколько либерально настроенных министров подали в отставку.

Однако царь не сразу отошел от курса преобразований. Министром внутренних дел был назначен сторонник реформ Н.П.Игнатьев. Министром финансов стал умеренный либерал Н.Х.Бунге. Новые министры продолжили реформу местного самоуправления, начатую Лорис-Меликовым. Для обобщения поступавшего из земств материала была создана специальная комиссия, куда вошли сенаторы и представители земств. Однако их работа вскоре была остановлена.

В мае 1882 года Игнатьев был смещен со своего поста. Он поплатился за то, что попытался убедить царя созвать Земский собор. Эпоха бурных реформ закончилась. Начиналась эпоха борьбы с «крамолой».

В 80-х годах политический строй Российской империи стал приобретать черты полицейского государства. Возникли Отделения по охранению порядка и общественной безопасности – «охранки». Их задачей была слежка за противниками власти. Министр внутренних дел и генерал-губернаторы получили право объявлять любой район страны на «исключительном положении». Местные власти могли высылать без решения суда нежелательных лиц, передавать судебные дела на рассмотрение военного суда вместо гражданского, приостанавливать выпуск газет и журналов, закрывать учебные заведения. Началось укрепление положения дворянства и наступление на местное самоуправление.

В июле 1889 года издан закон о земских участковых начальниках. Он отменял выборные и бессословные должности и учреждения: мировых посредников, уездные учреждения по крестьянским делам и мировой суд. В губерниях были созданы земские участки, во главе которых ставились земские начальники. Эту должность могли занимать только дворяне. Земский начальник контролировал общинное самоуправление крестьян, рассматривал мелкие судебные дела вместо мирового судьи, утверждал приговоры волостного крестьянского суда, разрешал земельные споры и т.д. Фактически, в своеобразном виде, возвращалась дореформенная власть помещиков. Крестьяне, по сути, были поставлены в личную зависимость от земских начальников, которые получили право без суда подвергать крестьян наказаниям, в том числе телесным.

В 1890 году издано «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». Земское самоуправление стало частью государственного управления, низовой ячейкой власти. Это уже трудно было назвать самоуправляемой структурой. Усилились сословные начала при избрании земств: землевладельческая курия становилась чисто дворянской, число гласных от нее увеличивалось, а имущественный ценз снижался. Зато резко повышался имущественный ценз для городской курии, а крестьянская курия практически лишилась самостоятельного представительства. Таким образом, земства фактически стали дворянскими.

В 1892 году вышло новое городовое положение. Официально закреплено право властей вмешиваться в дела городского самоуправления, резко повышен избирательный ценз, а городские головы объявлены состоящими на государственной службе. Тем самым, была фактически выхолощена суть и городского самоуправления.

Политика в области просвещения.

В области просвещения власти стали проводить недвусмысленную политику, направленную на то, чтобы «низы» не имели доступа к полноценному образованию. Это тоже было одним из способов борьбы с «крамолой».

В 1884 году в университетах почти вдвое выросла плата за обучение. Запрещены любые студенческие организации. Введен новый университетский устав, по которому университеты лишались автономии.

В 1887 году вышло распоряжение министра народного просвещения Делянова, получившее название закона о «кухаркиных детях». Его смысл состоял в том, чтобы всячески затруднить поступление в гимназии детям из низших слоев общества. Повышалась плата за обучение. Вводились ограничения на право поступления в гимназии. Делалось все для того, чтобы в них не поступали дети кучеров, лакеев, кухарок, которых «вовсе не следует выводить из среды, к коей они принадлежат».

Свой вклад в школьное дело внес и ярый консерватор, обер-прокурор Синода и член Комитета министров К.П.Победоносцев. Он выступил против земских школ, считая, что детям крестьян совершенно не нужны получаемые там знания. Победоносцев способствовал распространению церковно-приходских школ, где единственным учителем был приходской священник.

В 1886 году по настоянию Победоносцева были также закрыты Высшие женские курсы.

Политика в области печати.

Начались притеснения прессы.

В 1882 году образовано Совещание четырех министров, наделенное правом запрещать выход любого печатного органа. В нем первую скрипку играл Победоносцев.

В 1883-1885 гг. по решению Совещания четырех министров было закрыто 9 изданий. Среди них оказались популярные журналы «Голос» Краевского и «Отечественные записки» Салтыкова-Щедрина.

В 1884 году впервые в России произведена «чистка» библиотек. Были сочтены «недопустимыми» 133 названия отдельных книг.

Попытки решения крестьянского вопроса.

В декабре 1881 года принят закон об обязательном выкупе крестьянских наделов. Закон прекращал временнообязанное состояние крестьян. Облегчен выкуп земли крестьянами. Выкупные платежи снижались.

Следующая реформа постепенно отменяла подушную подать.

В 1882 году приняты меры для смягчения малоземелья крестьян. Учрежден Крестьянский банк, который предоставлял льготные кредиты для покупки крестьянами земли. Облегчена аренда государственных земель.

В 1889 году принят закон о переселениях. Переселенцы получали значительные льготы: освобождались на 3 года от податей и воинской повинности, а в последующие 3 года платили подати в половинном размере, получали небольшие денежные пособия.

В 1893 году принят закон, ограничивший возможность выхода крестьян из общины. Другой закон сузил права общины на переделы земли и закреплял наделы за крестьянами. Срок передела не мог составлять менее 12 лет. Запрещалось продавать общинные земли.

Начало рабочего законодательства.

В 1882 году запрещен труд детей младше 12 лет. Рабочий день детей ограничен 8 часами (вместо прежних 12-15 часов). Для надзора за исполнением закона введена специальная фабричная инспекция.

В 1885 году запрещен ночной труд для женщин и несовершеннолетних.

В 1886 году вышел закон о взаимоотношениях предпринимателей и рабочих. Он ограничивал размер штрафов, а все штрафные деньги поступали теперь в специальный фонд, идущий на выплату пособий самим рабочим. Введены специальные расчетные книжки, в которых оговаривались условия найма рабочего. Вместе с тем предусмотрена суровая ответственность рабочих за участие в стачках.

Россия стала первой в мире страной, где осуществлялся контроль за условиями труда рабочих.

Экономическое развитие в 80-х гг. XIX века.

При Александре III правительство предпринимало энергичные усилия, направленные на развитие отечественной промышленности и капиталистических начал в организации производства.

В мае 1881 года пост министра финансов занял видный ученый-экономист Н.Х.Бунге. Главную задачу правительства он видел в принятии законов, благоприятных для развития экономики. На первое место он ставил реформирование налоговой системы. Бунге выступил за ослабление налогового обложения крестьян, добился снижения выкупных платежей и начал постепенную отмену подушной подати. Чтобы возместить потери государства от этих мер, он вводил косвенные налоги и налоги с доходов. Были установлены акцизные сборы на водку, табак, сахар, нефть. Облагались новыми налогами городские дома, торговля, промыслы, повышались таможенные пошлины. Были приняты меры по развитию российской промышленности. Повышение таможенных пошлин явилось одной из таких мер. Они не только приносили доход в казну государства. Бунге воспринимал их еще как меру, ограждающую отечественную промышленность от иностранного соперничества. Пошлины поднимали цену иностранных товаров, это снижало их конкурентоспособность и благоприятно влияло на развитие внутреннего производства.

В 1887 году Бунге ушел в отставку, и его кресло занял профессор И.А.Вышнеградский. Своей главной задачей он считал быстрое улучшение состояния денежного обращения в стране. С этой целью Министерство финансов накапливало большие запасы денег, а затем принимало широкое участие в сделках на зарубежных биржах. В результате покупательная способность рубля повысилась.

Правительство продолжило политику повышения таможенных пошлин.

В 1891 году учрежден новый таможенный тариф. Теперь повышенными сборами стала облагаться и ввозимая продукция машиностроения, а не только сырье, как было раньше.

Вышнеградский многое сделал для привлечения в страну иностранного капитала. Этому способствовали в том числе и высокие таможенные пошлины: иностранные компании открывали свои заводы и фабрики в России, чтобы их товары были конкурентоспособными в цене. В результате появлялись новые производства, новые рабочие места и новые источники пополнения государственного бюджета.

В 1892 году министром финансов был назначен С.Ю.Витте. Он продолжил экономическую политику своих предшественников. Витте разработал экономическую программу, которая предусматривала:

Проведение жесткой налоговой политики, увеличение косвенных налогов, введение госмонополии на производство и продажу водки;

Дальнейшее увеличение таможенных пошлин для защиты развивающейся российской промышленности от иностранной конкуренции;

Денежную реформу с целью укрепления рубля;

Широкое привлечение в страну иностранного капитала.

Программа, одобренная Александром III, успешно претворялась в жизнь и после его смерти.

Внешняя политика.

Основные задачи русской внешней политики в 80-90 гг:

Укрепление влияния на Балканах;

Добрососедские отношения со всеми странами;

Поиск союзников;

Установление мира и границ на юге Средней Азии;

Закрепление России на новых территориях Дальнего Востока.

Балканское направление.

После Берлинского конгресса усилилась роль Германии и Австро-Венгрии на Балканах. В то же время влияние России в этом регионе было подорвано.

Поначалу все неплохо складывалось для России. В Петербурге разработали конституцию для Болгарии, освободившейся от турецкого ига. Глава Болгарии принц Александр Баттенберг назначил руководителем правительства Л.Н.Соболева, русские военные занимали важные министерские посты, создали из народного ополчения Болгарии современную армию, самую сильную на Балканах. Но после переворота, совершенного князем Александром, начали возникать противоречия между Россией и Болгарией. Александр III потребовал восстановить конституцию. Это, а также чрезмерное и не совсем умелое вмешательство российских чиновников во внутренние дела страны, сделали князя непримиримым врагом России. Затем Россия не поддержала восстание болгар в Восточной Румелии и их стремление присоединить провинцию, подчиненную Турции, к Болгарии. Эти действия не были согласованы с русским правительством, что вызвало гнев Александра III. Император потребовал строго соблюдать решения Берлинского конгресса. Эта позиция России вызвала широкую волну антирусских настроений на Балканах. В 1886 году дипломатические отношения между Россией и Болгарией были разорваны. Ослабло также влияние России в Сербии и Румынии.

Поиск союзников.

В 1887 году отношения между Германией и Францией накалились до предела. Война казалась неминуемой. Но Александр III, используя родственные связи, удержал германского императора от нападения на Францию. Это вызвало гнев германского канцлера Отто фон Бисмарка, который ввел жесткие экономические санкции против России: запретил предоставление кредитов, повысил ввозные пошлины для российских товаров в Германию. После этого началось сближение России с Францией, которая предоставила России крупные кредиты.

В 1891 году Франция и Россия договорились о взаимопомощи и взаимодействии в случае военной угрозы для одной из сторон.

В 1892 году подписана военная конвенция между Россией и Францией. Создан русско-французский союз, который стал противовесом Тройственному союзу Германии, Австро-Венгрии и Италии.

Благодаря этим действиям русского правительства удалось избежать войны России с Автро-Венгрией и Германии с Францией. На длительный период в Европе утвердился мир.

Азиатское направление.

В 1882 году русские войска взяли Ашхабад. Полукочевые туркменские племена были покорены. Образована Закаспийская область.

В 1895 году окончательно установлена граница между Россией и Афганистаном. На этом расширение границ Российской империи в Средней Азии закончилось.

Дальневосточное направление.

Оторванность этого региона от центра и незащищенность морских границ России на Дальнем Востоке привели к тому, что американские и японские промышленники хищнически грабили природные богатства края. Столкновение интересов России и Японии было неминуемо. С помощью Германии в Японии была создана сильная армия, во много раз превосходившая по численности русские войска на Дальнем Востоке. Япония стала усиленно готовиться к войне с Россией. России необходимо было принимать меры по защите от угрозы с Востока. Экономические и военные причины заставили русское правительство начать сооружение Великого Сибирского пути – Транссибирской железной дороги.