Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

О печальной судьбе огромного лайнера «Титаник» знает практически каждый человек. Его гибель окутана мифами и догадками: кто-то считает, что скорость корабля была слишком высокая в опасной зоне, кто-то винит погодные условия, а кто-то думает, что это случайность. Но правду о том, что тогда происходило, могли знать и рассказать только выжившие пассажиры «Титаника».

сайт делится с вами историями людей, которым удалось выжить в тот роковой день.

10 апреля 1912 года пассажирский корабль «Титаник» ушел в свое первое и последнее путешествие. Более 2 000 «счастливчиков» поднялись на борт лайнера, и около 1 000 человек пришли попрощаться со своими родными. В ночь с 14 на 15 апреля огромное судно столкнулось с айсбергом и потерпело крушение. Примерно 700 человек остались в живых.

Сироты «Титаника»

Мишель (3 года) и Эдмонд Навратиль (2 года) поплыли на корабле вместе с отцом под вымышленными именами Луис и Лото. Отец Мишель-старший изображал из себя вдовца и говорил всем, что его жена умерла. На самом же деле он развелся с женой и без ее ведома увез детей. Когда корабль пошел ко дну, Мишель-старший взял малышей и посадил их в последнюю шлюпку, которая была спущена на воду. Последними словами, которые он им сказал, были: «Мой малыш, когда мама придет за вами, а она, конечно, придет, скажи ей, что я ее очень любил и до сих пор люблю. Скажи, что я ожидал, что она последует за нами, чтобы мы могли жить счастливо вместе в мире и свободе Нового Света».

Так как их отец погиб, а дети были еще маленькими и не говорили по-английски, их родственников еще долго не удавалось найти. Позже мама мальчиков увидела их фотографию в газете и смогла воссоединиться с сыновьями только через месяц, 16 мая.

Дальнейшая судьба братьев сложилась по-разному . Мишель женился на свой сокурснице, стал профессором психологии, прожил остаток жизни в Монпелье и умер в 92 года.

Эдмонд тоже был женат, работал архитектором и строителем, во время Второй мировой войны вступил в ряды французской армии, но позже подорвал здоровье и умер в 43 года.

Непотопляемая Молли

Маргарет Браун была известна всем еще задолго до крушения «Титаника». Она была одной из первых женщин в США, баллотировавшихся на политическую должность за 8 лет до того, как женщины получили право голоса.

Когда она была в Европе, то получила сообщение о том, что ее внук болен, и решила немедленно ехать в Нью-Йорк. Из-за ее быстрого решения немногие люди, включая ее семью, знали, что Маргарет была на борту «Титаника».

После того как корабль столкнулся с айсбергом, Маргарет посадили в шлюпку № 6, где она руководила людьми, в то время как ответственный за это Роберт Хиченс был эмоционально нестабилен. К тому времени как «Карпатия» достигла Нью-Йорка, Маргарет была избрана председателем комитета выживших в кораблекрушении и успела собрать почти $ 10 000 для нуждающихся . Она не покидала «Карпатию», пока не удостоверилась, что всем выжившим оказали медицинскую помощь и они встретились с родными.

Маргарет Браун наградили орденом за помощь спасенным с «Титаника», а позже она получила орден Почетного легиона за работу в комитете по освобождению Франции во время Первой мировой войны. Умерла от опухоли головного мозга в Нью-Йорке в возрасте 65 лет.

Также известно, что ее никогда не называли Молли. Это имя ей придумали в Голливуде.

Девушка, пережившая 3 крушения лайнеров

Вайолетт Констанс Джессоп была стюардессой океанских лайнеров пассажирской компании White Star Line. Она была на борту «Олимпика», который столкнулся с крейсером «Хоук» в 1911 году, работала на «Титанике», который затонул в 1912 году, и во время Первой мировой войны служила сестрой милосердия на борту госпитального судна «Британник», который затонул после подрыва на мине.

Несмотря на крушения, Вайолетт продолжила работать на судах, а в 1950 году перебралась в Грейт-Эшфилд в Суффолке, где наполнила свой дом воспоминаниями о 42 годах, проведенных на море. Вайолетт Джессоп умерла в возрасте 83 лет от сердечной недостаточности.

Актриса снялась в фильме в той же одежде, в которой спаслась с «Титаника»

Актриса Дороти Гибсон и ее мама были в Париже, когда решили купить билеты на «Титаник» в 1-й класс. В тот роковой день, 14 апреля, Дороти играла в бридж с двумя банкирами и примерно в 23:40 отправилась в свою каюту, когда услышала хруст. Дороти вместе с матерью сели в шлюпку № 7, которая была наполовину пуста, и попросили банкиров поплыть вместе с ними. В лодке образовалась пробоина, и казалось, что они пойдут ко дну вместе с «Титаником», но, к счастью, дырку смогли заткнуть одеждой.

По прибытии в Нью-Йорк менеджер убедил ее сняться в фильме о кораблекрушении. Дороти Гибсон сама написала сценарий и носила в фильме ту самую одежду, в которой спаслась. Фильм «Спасшаяся с „Титаника“» вышел через месяц после катастрофы.

Вскоре Дороти ушла из кино и посвятила себя работе в Метрополитен-опера. В 1928 году она вместе с матерью перебралась в Париж, а во время Второй мировой войны, когда она жила в Италии, ее обвинили в антифашистских настроениях и посадили в тюрьму Сан-Витторе в Милане, из которой ей удалось сбежать. Последующие годы она прожила в Париже, где и умерла от инфаркта в возрасте 65 лет.

Парень, который смог встать на ноги после обморожения

Ричард Норрис Уильямс плыл на корабле вместе со своим отцом, и во время крушения «Титаника» они вели себя очень спокойно. Семья Уильямсов хотела посидеть в баре, но стюард отказался открыть дверь, тогда они пошли в спортзал, чтобы не замерзнуть. Когда пассажиры оказались в воде, Ричард Норрис заметил складную шлюпку и забрался в нее. Отец погиб от рухнувшей дымовой трубы. Те, кому удалось выжить в этой шлюпке, были переведены в спасательную лодку № 14.

На борту «Карпатии» врачи рекомендовали Ричарду ампутировать обмороженные ноги , но он отказался. Впоследствии Ричард вылечил ноги, продолжил свою карьеру теннисиста и получил золотую медаль на Олимпиаде, затем сражался на фронтах Первой мировой войны, после стал успешным инвестиционным банкиром в Филадельфии и в течение 22 лет был президентом исторического общества Пенсильвании.

Ричард Норрис Уильямс умер от эмфиземы в возрасте 77 лет.

14 апреля 1912 года пароход «Титаник», вышедший в свой первый и последний рейс из Саутгемптона, на всех парах мчался в Нью-Йорк. В 23:39 вперёдсмотрящий Фредерик Флит заметил айсберг прямо по курсу корабля. Столкновение оказалось неизбежным. Через 2 часа 40 минут считавшийся непотопляемым пароход «Титаник» полностью ушел под воду. Лишь около 700 из 2224 находившихся на борту пассажиров и членов экипажа удалось спастись. На рассвете выживших пассажиров «Титаника» подобрало судно «Карпатия», следовавшее тем же курсом. Крушение «Титаника» по сей день остаётся крупнейшей катастрофой в истории мореплавания.

Выжившие пассажиры «Титаника» Мишель и Эдмонд Навратиль, апрель 1912 года.
Чтобы попасть на пароход, их отец назвался Луисом Хоффманом, а сыновей зарегистрировал под вымышленными именами Луи и Лола.

Вперёдсмотрящий Фредерик Флит (на этом снимке ему 24 года) первым заметил айсберг. Флинт участвовал в двух мировых войнах. В 1965 году он не справился с депрессией и покончил жизнь самоубийством.

Айсберг, погубивший «Титаник», 15 апреля 1912 года.

Шлюпки с выжившими пассажирами «Титаника» приближаются к пароходу «Карпатия», 15 апреля 1912 года.

Шлюпка с выжившими пассажирами «Титаника», 15 апреля 1912 года.

Выжившие пассажиры «Титаника» на борту парохода «Карпатия», 15 апреля 1912 года.

Зарисовки, сделанные выжившим пассажиром «Титаника» Джоном Тайером младшим на борту спасательной шлюпки, и впоследствии дополненные мистером Скидмором уже на борту парохода «Карпатия», апрель 1912 года.

Выжившие пассажирки «Титаника» на палубе парохода «Карпатия», 15 апреля 1912 года.

Люди ожидают известий возле конторы судоходной компании White Star Line в Нью-Йорке, апрель 1912 года.

Шлюпки, спасшие жизнь почти всем выжившим пассажирам «Титаника», у причала компании White Star Line в Нью-Йорке, апрель 1912 года.

Люди ждут прибытия парохода «Карпатия» в Нью-Йорке, 18 апреля 1912 года.

Люди ожидают прибытия парохода «Карпатия», подобравшего выживших пассажиров «Титаника», в Нью-Йорке, 18 апреля 1912 года.

Выжившие члены экипажа парохода «Титаник», апрель 1912 года.

Люди собрались в порту Девонпорт, чтобы услышать рассказ выжившего пассажира «Титаника», 1912 год.

Выплата компенсаций выжившим пассажирам «Титаника», апрель 1912 года.

Родственники выживших пассажиров «Титаника» на вокзале в Саутгемптоне, 29 апреля 1912 года.

Родственники выживших пассажиров «Титаника» в Саутгемптоне, 29 апреля 1912 года.

Родственники ждут выживших членов экипажа «Титаника», которые должны сойти на берег в Саутгемптоне. 29 апреля 1912 года выжившие члены экипажа вернулись в свои дома на юге Англии. Кораблекрушение унесло жизни 549 из 724 членов экипажа.

Родственники ждут выживших пассажиров «Титаника» в Саутгемптоне, 29 апреля 1912 года.

Родственники встречают выживших пассажиров «Титаника» по возвращении в Саутгемптон, 29 апреля 1912 года.

Выживший член экипажа «Титаника» целует свою жену по возвращении в Плимут, 29 апреля 1912 года.

Выжившие стюарды выстроились возле здания, куда их вызывают для дачи показаний комиссии по расследованию кораблекрушения, 29 апреля 1912 года.

Выживший пассажир «Титаника» оставляет женщине автограф, 29 апреля 1912 года.

Братья Паско, выжившие члены экипажа затонувшего «Титаника», по возвращении в Саутгемптон, 29 апреля 1912 года.

Выжившие пассажиры «Титаника» Мишель и Эдмонд Навратиль после воссоединения с матерью, 1912 год.

Сиделка с новорожденным ребёнком, ноябрь 1912 года. Мать младенца уже будучи беременной возвращалась на борту «Титаника» вместе со своим мужем после их медового месяца. Отец ребёнка погиб, а его мать впоследствии снова вышла замуж за одного из выживших пассажиров.

Шарлотте Коллиер было 30 лет, когда она со своим мужем и маленькой дочкой села на борт «Титаника». Они продали всё, чтобы начать в США новую и более счастливую жизнь. Но эта жизнь так никогда и не настала. А её история спасения, до сих пор пробирающая до мурашек, напоминает, что катастрофа «Титаника» — это горе и крушение судеб настоящих людей.

«Из всего того, что я помню относительно катастрофы «Титаника», одно впечатление никогда не покинет меня. Это ирония надежды, которую я ощущала на судне. «Он непотопляем» — говорили мне. «Он — самый безопасный корабль в мире».

Я никогда не путешествовала по морю, и поэтому я его боялась. Но я слушала людей, которые говорили: «Садись на новый «Титаник». На нём тебе ничего не грозит. Новые технические достижения делают его безопасным, да и офицеры в первом плавании будут очень осторожны». Это все звучало красиво и правдиво. Поэтому я, Харви, мой муж, и наша восьмилетняя дочь Мэрджори решили отправиться в Америку этим способом. Мэрджори и я сейчас здесь, в безопасности, но нас осталось лишь двое. Мой муж утонул, и вместе с «Титаником» на дно Атлантики ушло всё, что у нас когда-либо было.

Наша история до «Титаника»

Харви, Мэрджори и Шарлотта Коллиеры

Сначала я хочу рассказать, почему мы решили покинуть Англию. Мы жили в Бишопстоук, в небольшой деревне рядом с Саутгемптоном, Хэмпшир. Мой муж держал продуктовую лавку. В свои 35 лет он был главным дельцом в деревне, и его любили все соседи. Он был и клерком в церкви, помогая заполнять свидетельства о рождении, брачные договоры и так далее. Он также был местным звонарём на главной колокольне, которой больше ста лет и которая считается одной из лучших в Англии.

Однажды некоторые наши друзья уехали из деревни в Долину Пэйет, что в американском штате Айдахо. Они купили фруктовую ферму и вполне успешно её содержали. В своих письмах нам они рассказывали, какой там был замечательный климат и приглашали нас к ним присоединиться. Мы не думали, что отправимся туда, пока моё здоровье не ухудшилось — у меня очень слабые лёгкие. В конце концов, мы решили продать наш бизнес и купить небольшую ферму в том же самом месте, что и наши друзья. Я понимала, что сделано это было только ради меня и ради Мэрджори. Если бы не мы, Харви никогда бы не покинул Англию.

За день до отплытия наши соседи в Бишопстоуке не покидали наш дом. Казалось, что тогда пришли сотни людей, чтобы попрощаться с нами. А днем священнослужители устроили нам сюрприз: ради нас они пели старинные песни, веселые и грустные, устроили небольшой пир. Это была настоящая церемония прощания со старыми друзьями. Почему люди должны устраивать такие мероприятия? Чтобы те, кто покидает родные места и всё нажитое, чувствовали себя так грустно и неприятно? Этот вопрос я задаю себе часто.

На следующее утро мы отправились в Саутгепмтон. Здесь мой муж забрал из банка все наши деньги, включая те, что мы выручили от продажи нашего магазинчика. Таким образом, мы получили сумму в несколько тысяч американских долларов наличными. Все это мой муж сложил в самый большой карман своего пиджака. Перед этим мы уже отправили наш небольшой багаж на судно, и поэтому, когда мы садились на «Титаник», самое большое богатство было при нас.

Мы путешествовали вторым классом и из нашей каюты мы видели тот размах, с которым провожали корабль. Мне кажется, никогда ещё не было такой большой толпы в Саутегмптоне.

Величественный «Титаник»

«Титаник» был прекрасен, намного прекраснее, чем я могла представить. Другие суда выглядели ореховыми скорлупками рядом с ним, а они, уверяю вас, несколько лет назад считались огромными. Я помню, как друг сказал мне, как раз до того, как всех провожающих попросили выйти: «А ты не боишься путешествовать морем?» Но теперь уже я была уверена: «Что, на этом судне? Даже самый страшный шторм не сможет повредить ему».

Перед тем, как покинуть залив, я видела происшествие с «Нью-Йорком», лайнером, который оттянуло от пристани прямо наперерез нам. Но это никого не испугало, наоборот, только уверило нас в том, какой «Титаник» мощный.

Я немногое помню о первых днях путешествия. Я немного страдала от морской болезни, поэтому почти всё время проводила в каюте. Но в воскресенье, 14 Апреля 1912 года самочувствие моё улучшилось. Ужинала я в салоне, наслаждалась едой, которой было даже слишком много и она была слишком вкусной. В воскресенье даже на обслуживание второго класса не жалели сил, это был самый лучший ужин. После того, как я наелась, я немного послушала оркестр и часов в девять или полдесятого вечера отправилась к себе в каюту.

Я только легла, когда стюардесса вошла ко мне. Она была приятной женщиной и очень добра ко мне. Хочу воспользоваться случаем и поблагодарить её, ведь я её больше никогда не увижу. Она утонула вместе с «Титаником».

«Вы знаете, где мы сейчас находимся?» — спросила она вежливо. — «Мы в месте, называемом «Дьявольской Дырой».

«Что это значит?» — спросила я.

«Это опасное место в океане» — ответила она. — «Множество аварий произошли рядом с этим местом. Говорят, айсберги заплывают ещё дальше этой точки. На палубе становится очень холодно, значит лёд где-то поблизости!»

Она вышла из каюты, и я снова заснула. Её разговоры об айсбергах не испугали меня, но это значило, что команда о них беспокоилась. Насколько я помню, мы нисколько не снижали скорость.
Где-то около десяти пришел мой муж, чем разбудил меня. Он мне что-то рассказывал, не помню, как долго. Потом он начал готовиться ко сну.

А затем — удар!

Мне показалось, что корабль кто-то взял большой рукою и потряс один раз, второй, а затем всё смолкло. Я не упала с кровати, а мой муж, всё еще стоявший на ногах, лишь немного покачнулся. Мы не слышали никаких странных звуков, никакого скрежета металла или дерева, но мы заметили, что двигатели остановились. Они заработали снова несколько минут спустя, но после некоторого грохота снова воцарилась тишина. Наша каюта была расположена так, что мы всё это отчетливо слышали.

Ни я, ни мой муж не были обеспокоены. Он сказал, что что-то, должно быть, произошло в машинном отделении, и сначала даже не хотел идти на палубу. Потом он передумал, надел свое пальто и покинул меня. Я спокойно лежала в кровати с моей маленькой девочкой и почти снова заснула.

Через несколько мгновений, как мне показалось, вернулся мой муж. Он действительно был немного возбужден.

«Ты только подумай!» — воскликнул он. — «Мы столкнулись с айсбергом, с довольно большим. Но опасности никакой нет. Мне так сказал офицер».

Я слышала шаги людей на палубе надо мной. Слышались какие-то удары, шумы, скрипы, как будто кто-то натягивал снасти корабля.

«Люди испуганы?» — спросила я негромко.

«Нет»- ответил он. — «Я не думаю, что удар разбудил кого-то во втором классе, а те немногие, что сидели в салонах, даже не вышли на палубу. Я видел пятерых профессиональных шулеров, игравших с пассажирами, когда я выходил. Их карты рассыпались по столу, когда произошло столкновение, и теперь игроки спешно их собирали».

Этот рассказ убедил меня. Если эти играющие в карты люди не волнуются, то почему должна волноваться я? Я думаю, мой муж вернулся бы спать, не интересуясь больше происшествием, когда мы услышали за нашей дверью топот сотен бегущих людей. Они не кричали, но топот их ног напомнил мне крыс, бегущих через пустую комнату.

Я увидела своё лицо в отражении зеркала, и оно стало очень бледным. Мой муж тоже побледнел. Заикаясь, он сказал мне: «Нам лучше подняться наверх на палубу и посмотреть, в чем дело».

Я выпрыгнула из кровати, надела своё вечернее платье и пальто. Мои волосы были распущены, но я поспешно собрала их. К этому времени, хотя никаких признаков столкновения не было заметно, корабль, казалось, немного наклонился вперед. Я схватила свою дочь Мэрджори в пижаме, обернула её в плед «Уайт Стар» и выскочила из двери. Муж следовал за нами. Никто из нас не взял ничего из вещей из каюты, я даже помню, как муж оставил свои часы на подушке. Мы ведь ни на секунду не сомневались, что вернемся сюда.

Когда мы дошли до прогулочной палубы второго класса, мы увидели большую толпу людей. Некоторые офицеры ходили туда-сюда, выкрикивая: «Нет никакой опасности!». Была ясная звездная ночь, но очень холодная. Океан был недвижим. Некоторые пассажиры стояли у ограждения и смотрели вниз, но стоит заметить, что в то время никто ничего не опасался.

Мой муж подошел к офицеру — это был либо пятый офицер Лоу, либо первый офицер Мэрдок — и что-то у него спросил. Я услышала, как он прокричал в ответ: «Нет, у нас нет прожекторов, но у нас есть ракеты на борту. Сохраняйте спокойствие! Нет никакой опасности!».

Мы втроем держались вместе. Я не узнавала лиц вокруг меня, может быть из-за волнения. Я никогда не ходила к помещениям первого класса, поэтому не видела никаких известных людей.

Опасность

Вдруг толпа возле одного из трапов загудела, и мы увидели кочегара, поднимавшегося снизу. Он остановился в нескольких метрах от нас. Пальцы одной из его рук были отрезаны. Кровь фонтанировала из обрубков, забрызгивая его одежду и лицо. Кровавые следы виднелись очень четко на его черной от сажи коже.

Я решилась спросить его, есть ли какая-то опасность.

«Опасность?!» — завопил он. — «Ну наверное! Там внизу — ад! Посмотри на меня! Этот корабль утонет через десять минут!»

Затем он оступился и упал в груду канатов, теряя сознание. В это мгновение я почувствовала первый приступ страха — ужасного, тошнотворного страха. Вид этого бедняги с кровоточащей рукой и забрызганным лицом вызвал в моем воображении картину разрушенных двигателей и изуродованных человеческих тел. Я схватилась за руку моего мужа, и хотя он был очень мужественным и не дрожал от страха, я увидела его лицо, белое, словно лист бумаги. Мы поняли, что происшествие намного серьезнее, чем мы ожидали. Но даже тогда ни я, ни кто-нибудь из людей вокруг, не верили, что «Титаник» может затонуть.

Офицеры носились от одного места к другому, раздавая приказы. Я не помню точно, что происходило следующие четверть часа, время казалось намного короче. Но где-то через минут десять или пятнадцать я увидела первого офицера Мэрдока, который ставил охранников у трапов, чтобы не пускать других раненых кочегаров на палубу.

Я не знаю, сколько мужчин были отрезаны от своего шанса на спасение. Но мистер Мэрдок был, наверное, прав. Он был опытным человеком, поразительно смелым и хладнокровным. Я встречала его за день до катастрофы, когда он проверял помещения второго класса, и подумала, что он похож на бульдога — ничего не боится. Это оказалось правдой — он выполнял приказы до самого конца и умер на своем посту. Говорят, что он застрелился. Я не знаю.

Должно быть, нас направили на шлюпочную палубу, потому что через какое-то время я поняла, что нахожусь именно там. Я все ещё не отрывалась от руки моего мужа и держала Мэрджори рядом с собой. Многие женщины стояли здесь со своими мужьями, не было никакой путаницы или смятения.
Вдруг над толпой людей, вопрошающих друг друга о том, что происходит, разнесся страшный крик: «Спускайте шлюпки! Женщины и дети первыми!». Кто-то повторял последние слова снова и снова: «Первыми женщины и дети! Первыми женщины и дети!». Они поселили глубокий ужас в моём сердце, и они будут звучать в моей голове до самой моей смерти. Они означали, что я в безопасности. Но также они и значили самую большую потерю в моей жизни — потерю своего мужа.

Первая шлюпка быстро заполнилась и спустилась на воду. Лишь немногие мужчины сели в неё, и это были шестеро членов команды. Мужчины-пассажиры не делали никаких попыток спастись. Я никогда не видела такой храбрости и не думала, что такое вообще возможно. Как вели себя люди в первом или третьем классах я не знаю, но наши мужчины были настоящими героями. Я хочу, чтобы это знали все читатели этого рассказа.

Спуск второй шлюпки занял больше времени. Мне кажется, что все женщины, которые по-настоящему боялись и хотели спастись, уже сделали это в первой шлюпке. Оставшиеся женщины были в большинстве своем или женами, которые не хотели покидать своих мужей, или дочерьми, которые не хотели расставаться со своими родителями. Ответственным офицером здесь на палубе был Гарольд Лоу, а первый офицер Мэрдок ушел на другую часть палубы. Больше я его никогда не видела.

Мистер Лоу был очень очень молод, но каким-то образом ему получалось убеждать людей следовать его приказам. Он пошёл в толпу и приказал женщинам садиться в шлюпки. Многие из них последовали за ним как загипнотизированные, но некоторые не двигались, оставаясь со своими мужчинами. Я могла бы сесть во вторую шлюпку, но я отказалась. Наконец-то её заполнили, и она исчезла в темноте.

Оставались еще две шлюпки в этой части палубы. Мужчина в светлой одежде суетился рядом, выкрикивая инструкции. Я видела, как пятый офицер Лоу приказал ему убираться. Я не узнала его, но потом я прочитала в газете, что это был мистер Брюс Исмей, исполняющий директор компании.

Третья шлюпка была наполовину заполнена, когда моряк схватил Мэрджори, мою дочь, вырвал её у меня и бросил в шлюпку. Ей даже не дали возможности попрощаться со своим отцом!

«Вы тоже!» — прокричал мне на ухо мужчина. — «Вы — женщина. Занимайте место в шлюпке, или будет слишком поздно».

Палуба, казалось, уходила из под моих ног. Корабль наклонился довольно сильно, так как погружался уже быстрее. Я в отчаянии бросилась к своему мужу. Я не помню, что я сказала, но я всегда буду рада думать, что я не хотела его покидать.

Человек потянул меня за руку. Затем другой обхватил меня за талию и дернул меня изо всех сил. Я слышала, как мой муж сказал: «Иди, Лотти! Ради Бога, будь храброй и иди! Я найду место в другой шлюпке».

Державшие меня мужчины потащили мня по палубе и грубо кинули меня в шлюпку. Я упала на плечо и повредила его. Другие женщины толпились около меня, но я вскочила на ноги, чтобы через их головы увидеть своего мужа. Он уже отвернулся и медленно шёл вниз по палубе, пока не исчез среди мужчин. Я больше никогда не видела его, но я знаю, что он без страха шёл навстречу своей смерти.
Его последние слова о том, что он найдет место в другой шлюпке, подбадривали меня до последнего момента, пока последняя надежда не была утеряна. Многим женщинам их мужья обещали то же самое, иначе они бы прыгнули в воду и ушли на дно. Я дала спасти себя только потому, что я верила, что он тоже спасётся. Но иногда я завидую тем женщинам, которых никакая сила не смогла оторвать их от мужей. Таких было несколько, и они стояли со своими любимыми до самого конца. И когда на следующий день была устроена перекличка пассажиров на «Карпатии», они не отозвались.

Шлюпка была практически заполненной, рядом не оставалось женщин, когда мистер Лоу прыгнул в неё и приказал её спускать. Моряки на палубе начали выполнять приказ, когда случилось одно печальное происшествие. Молодой краснощекий парень, ненамного старше школьника, достаточно молодой, чтобы считаться мальчиком, стоял неподалеку от ограждений. Он не предпринимал никаких попыток спастись, хотя его глаза постоянно буравили офицера. Сейчас, когда он понял, что действительно может остаться на корабле, его храбрость покинула его. С криком он взобрался на ограждение и прыгнул в шлюпку. Он попал в гущу нас, женщин, и спрятался под скамейкой. Я и другие женщины накрыли его нашими юбками. Нам хотелось дать бедняге шанс, но офицер вытащил его за ногу и приказал вернуться на корабль.

Бедняга умолял дать ему шанс. Я помню, как он говорил, что не займет много места, но офицер достал свой револьвер и приставил к лицу парня. «Я даю тебе десять секунд, чтобы ты вернулся на корабль до того, как я вышибу тебе мозги!». Бедняга умолял ещё сильнее, и я думала, что офицер его сейчас пристрелит. Но офицер Лоу вдруг смягчил свой тон. Он опустил револьвер и посмотрел мальчику прямо в глаза: «Ради Бога, будь мужчиной! Мы ещё должны спасти женщин и детей. Мы остановимся у нижних палуб и возьмем их на борт».

Мальчишка отвёл глаза и перелез на палубу, не проронив ни слова. Он сделал несколько неуверенных шагов, затем лёг на палубу и зарыдал. Он не спасся.

Все женщины рядом со мной всхлипывали, и я видела, как моя маленькая Мэрджори взяла за руку офицера: «Дядя офицер, не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте в этого беднягу!». Офицер в ответ кивнул и даже улыбнулся. Он отдал приказ продолжить спуск. Но когда мы спускались, пассажир третьего класса, итальянец, мне кажется, устремился к нам через всю палубу и запрыгнул в шлюпку. Он упал на ребёнка, который сильно ударился.

Офицер потянул его за воротник и со всей силы швырнул обратно на «Титаник». Пока мы спускались к воде, я в последний раз взглянула на толпу. Этот итальянец был в руках около двенадцати мужчин второго класса. Они били его по лицу, и кровь текла из его рта и носа.

Как оказалось, мы не останавливались ни у каких палуб, чтобы забрать женщин и детей. Это было невозможно, я думаю. Когда мы коснулись воды, нас с невероятной силой тряхнуло, чуть не выбросив нас за борт. Нас обрызгало ледяной водой, но мы удержались, и мужчины взяли весла и начали быстро грести от места крушения.

Вскоре я увидела тот самый айсберг, который причинил столько вреда. Он возвышался на фоне яркого ночного неба, огромная сине-белая гора возле нас. Другие два айсберга находились рядом, как пики горы. Позднее, я думаю, я видела еще три или четыре, но я не уверена. Мелкий лед плавал в воде. Было очень холодно.

Мы проплыли милю или что-то около того, когда офицер приказал мужчинам прекратить грести. Рядом не было шлюпок, а у нас даже не было ракеты, чтобы просигналить. Мы остановились здесь — посреди океана в тишине и полной темноте.

Я никогда не забуду ужасающую красоту «Титаника» в тот момент. Он наклонился вперед, корма в воздухе, первая труба наполовину в воде. Для меня он казался огромным светящимся червем. Все было освещено — каждая каюта, каждая палуба и огни на мачтах. До нас не доходили звуки, кроме музыки оркестра, о котором я, странно сказать, впервые забеспокоилась. Ох, эти бравые музыканты! Какими замечательными они были! Они играли весёлые мелодии, регтайм, и продолжали делать это до самого конца. Только наступающий океан смог погрузить их в тишину.

На расстоянии было невозможно различить кого-то на борту, но я смогла увидеть группы мужчин на каждой палубе. Они стояли, скрестив руки и опустив головы. Я уверена, что они молились. На шлюпочной палубе около пятидесяти мужчин собрались вместе. Посреди их толпы возвышалась фигура. Этот мужчина взобрался на стул, чтобы его было видно. Его руки были протянуты вверх, как будто он произносил молитву. На «Титанике» я встречала отца Байлза, который проводил церковные службы во втором классе, и сейчас это, должно быть, он произносил молитву среди этих бедных мужчин. Оркестр играл «Ближе к тебе, Господи», — я слышала это отчётливо.

Конец был близок

Я услышала звук, который оглушил меня. Что-то в недрах «Титаника» взорвалось, и миллионы искр вырвались в небо, как салют во время летнего вечера. Эти искры рассыпались во все стороны, как фонтан. Затем последовали ещё два взрыва, далекие и глухие, как будто под водой.

«Титаник» разломился на две части прямо передо мной. Передняя часть была частично в воде, а после разлома она быстро погрузилась и мгновенно исчезла. Корма встала на дыбы и стояла таким образом очень долго, мне показалось, что это длилось минуты.

Только после этого свет отключился на корабле. Перед тем, как наступила темнота, я увидела сотни человеческих тех, карабкающихся на корабль или падающих в воду. «Титаник» казался пчелиным роем, но вместо пчёл были мужчины, и сейчас они перестали молчать. Я услышала самые ужасные крики, которые я когда-либо могла услышать. Я отвернулась, но в следующее мгновение повернулась обратно и увидела, как задняя часть корабля исчезла под водой, как камень, брошенный в пруд. Я всегда буду помнить этот момент, как самый ужасающий в катастрофе.

Множество криков о помощи раздавались с места крушения, но офицер Лоу сказал женщинам, которые просили его вернуться, что это потопит всех в шлюпке. Я думаю, что некоторые шлюпки подбирали спасшихся в это время. Позже мне сказал один человек, которому я доверю, что капитана Смит смыло в воду, но потом выплыл у складной шлюпки и держался некоторое время за неё. Член команды уверял меня, что пытался поднять его на борт, но тот отрицательно покачал головой, оторвался от шлюпки и скрылся из виду.

Что касается нас, мы отправились на поиски других шлюпок. Мы нашли четыре или пять, и мистер Лоу взял командование над этим небольшим «флотом». Он приказал соединить шлюпки друг с другом с помощью веревок, чтобы ни одна не смогла отсоединиться и затеряться в темноте. Этот план оказался очень полезным, особенно, когда «Карпатия» прибыла спасать нас.

Затем Лоу с большим трудом перераспределил женщин из нашей шлюпки в другие, это заняло около получаса. Шлюпка стала почти пустой, и офицер, отрезав веревки, отправился на поиски выживших.

У меня нет представления о том, как шло время той ночью. Кто-то дал мне одеяло, чтобы я могла согреться от ужасного холода, а Мэрджори сидела в пледе, которым я обернула её. Но наши ноги находились в нескольких сантиметрах от ледяной воды.

От солёных брызг нам невероятно хотелось пить, а рядом не было никакой свежей воды, не говоря уже о еде. Страдания женщин от всего этого были невообразимыми. Самое ужасное, что со мной случилось, произошло, когда я, наполовину теряя сознание, прилегла на одного из мужчин с веслом. Мои распущенные волосы попали в уключину, и половина из них была вырвана с корнем.

Я знаю, что мы спасли многих с места катастрофы, но ясно я помню только два случая. Недалеко от того места, где «Титаник» скрылся под водой, мы обнаружили шлюпку, плавающую верх дном. На ней находились около 20 мужчин. Они жались друг к другу, пытаясь удержаться на шлюпке изо всех сил, но даже самые сильные были такими замерзшими, что, казалось, через несколько мгновений должны были соскользнуть в океан. Мы их всех взяли на борт и обнаружили, что четверо уже были трупами. Мертвые мужчины скрылись под водой. Выжившие дрожали на дне нашей шлюпки, некоторые бормотали словно одержимые.

Чуть дальше мы увидели плавающую дверь, которая, должно быть, оторвалась, когда корабль погружался. На ней, лицом вниз, лежал японец. Он привязал себя веревкой к своему хрупкому плоту, сделав узлы на петлях двери. Как нам показалось, он уже был мертвым. Море перекатывалось через него каждый раз, когда дверь опускалась или поднималась на волнах. Он не шевельнулся, когда его окликнули, и офицер сомневался в том, стоило ли его поднимать или спасать:

«Какой смысл?» — сказал мистер Лоу. — «Он умер, скорее всего, а если и нет, то лучше спасать других, а не этого японца!»

Он уже даже отвернул шлюпку от этого места, но затем поменял своё решение и вернулся. Японца втащили в шлюпку, и одна из женщин стала растирать его грудь, пока другие тёрли его руки и ноги. За меньшее время, чем я это говорю, он открыл глаза. Он заговорил с нами на своем языке, но увидев, что мы не понимаем, он вскочил на ноги, размял свои руки, подняв их вверх, и уже через пять минут или около того почти полностью восстановил свои силы. Один из моряков рядом с ним настолько истощил свои силы, что едва держал весло. Японец оттолкнул его, забрал у него весло, и грёб, как герой, до самого нашего спасения. Я видела, как мистер Лоу наблюдал за ним с открытым ртом.

«Чёрт побери!»- пробормотал офицер. — «Мне стыдно за то, что я сказал об этом малом. Если бы я мог, я бы спас таких ещё штук шесть».

После спасения этого японца до прибытия Карпатии на рассвете я помню всё как в тумане. «Карпатия» остановилась в милях четырёх от нас, и задача догрести до неё стала самой тяжелой для бедных замёрзших мужчин и женщин. Одна за одной шлюпки подходили к борту ожидающего лайнера. Они спустили нам верёвки, но женщины были так слабы, что чуть не срывались с лестницы в воду.

Когда настал черёд спасать младенцев, возникла ещё большая опасность, ведь ни у кого не было сил вместе с собой поднимать ещё и младенцев, живую ношу. Один из почтовых работников на «Карпатии» решил эту проблему — он опустил вниз один из почтовых мешков. В них положили малюток, мешки закрыли, и таким образом их затащили в безопасное место.

И вот наконец стояли мы на борту «Карпатии». Нас было более семисот человек, и трагедию, которую мы пережили, нельзя было описать словами. Вряд ли здесь был хоть кто-то, кто не потерял мужа, ребёнка или друга. Люди бродили от одной группы людей к другой, смотрели в измождённые лица спасшихся, выкрикивали имена и задавали бесконечные вопросы.

Я искала мужа, который, как я верила до самого последнего момента, найдётся в одной из шлюпок.

Его здесь не было. И этими словами лучше всего закончить мою историю о «Титанике».

Друзья в Америке хорошо к нам отнеслись, и я надеюсь следовать изначальному плану. Я поеду в Айдахо и постараюсь построить новый дом в новом мире. Какое-то время я думала о возвращении обратно в Англию, но вряд ли я когда-нибудь смогу смотреть на океан снова. Более того, я должна отвезти Мэрджори туда, куда её отец так желал отправить нас двоих. Это всё, о чем я сейчас беспокоюсь, — сделать то, что надеялся сделать он.

Шарлотта и Мэрджори в США после спасения. На коленях — тот самый плед с «Титаника»

Как же сложилась дальнейшая судьба Шарлотты и её дочки?

Шарлотта и Мэрджори действительно после катастрофы отправились в Айдахо. Однако, вскоре оказалось, что без мужа было невозможно организовать ферму или другое хозяйство на незнакомой земле. На деньги, полученные от многочисленных читателей газеты, где была опубликована статья, Шарлотта и Мэрджори вернулись в Англию. К несчастью, их неудачи не кончились. В 1914 году Шарлотта заболела туберкулезом и скончалась. Мэрджори выросла и вышла замуж, но перед смертью в 1965 году в возрасте 61 года она овдовела, а единственный ребенок умер в детстве. В 1955 году она написала о жизни после «Титаника», и в воспоминаниях была такая фраза: «С того времени я жила под сенью несчастья, и я всегда задавалась вопросом, кончится ли это когда-нибудь. Но мне кажется, что это моя судьба…»

Перевод: Максим Полищук (

104 года назад, в ночь с 14 на 15 апреля, самое большое на то время судно в мире потерпело крушение в Северной Атлантике после столкновения с айсбергом. Издание Mashable опубликовало редкие фото событий тех дней, среди которых снимки выживших пассажиров лайнера и родственников, надеющихся дождаться родных живыми.

На снимке - тот самый Фредерик Флит, матрос с «Титаника», который первым заметил айсберг. 14 апреля 1912 года в 23:40 Флит заметил ледяную гору прямо по курсу судна, позвонил в колокол три раза и сообщил об увиденном младшему офицеру Джеймсу Муди (он потом погибнет). В 2:20 15 апреля корабль затонул, унеся с собой жизни 1496 человек. Выжить удалось лишь 712 пассажирам. Сам Флит после спасения участвовал в обеих мировых войнах, а в 1965 году повесился из-за депрессии. Говорят, все эти годы он так и не избавился от чувства вины за гибель пассажиров.

Снимок того самого айсберга.

Выжившие пассажиры направляются на корабль «Карпатия». Во время эвакуации Флит оказался на шлюпке №6, где находилась ставшая потом знаменитой «непотопляемая» Маргарет Браун - отважная женщина, которая как могла организовывала спасение людей на борту «Титаника», а потом настояла, чтобы их полупустая шлюпка вернулась к месту крушения и подобрала оставшихся в живых, кого еще можно было. Маргарет знала несколько языков и могла говорить с пассажирами из разных стран. Позже, уже на «Карпатии» (корабль, который первым прибыл к месту крушения и спас всех, кто выжил) она искала для них одеяла и продукты, составляла списки выживших, собирала деньги для тех, кто потерял вместе с «Титаником» всё: и семью, и сбережения. К моменту прибытия «Карпатии» в порт она собрала для выживших 10 000 долларов!

Потом появилась легенда о «Молли Браун», амазонке, знавшей пять европейских языков и умевшей ругаться, как шахтёр, женщине, которая могла семь с половиной часов сидеть на вёслах спасательной шлюпки. Ее придумали журналисты, материал попал в газеты, на радио и даже на Бродвей, где с успехом шел мюзикл «Непотопляемая Молли Браун», прототипом которой была Маргарет.

Спасенные пассажиры «Титаника» на «Карпатии».

Рисунок гибели «Титаника», сделанный одним из выживших.

Люди ждут новостей у офиса британской судоходной компании White Star Line в Нью-Йорке. Некоторые из богатых и известных пассажиров «Титаника», как выживших, так и погибших, были опознаны еще до прибытия «Карпатии» в порт, но родственники пассажиров низших классов были вынуждены ожидать в неизвестности.

Когда «Карпатия» прибыла в порт дождливым вечером 18 апреля, ее окружили более 50 лодок с журналистами, которые взывали к выжившим и предлагали им деньги за их свидетельства. Репортер Херста, который прибыл на «Карпатию» и уже успел опросить выживших, положил свои заметки в коробку из-под сигар и бросил в воду, чтобы передать своему редактору.

Родственники пассажиров «Титаника» ожидают прибытия «Карпатии».

Выжившие члены экипажа. Флит – второй слева в первом ряду. Выжившие члены команды из Саутгемптона (Англия) вернулись домой 29 апреля.

Люди слушают историю выжившего пассажира.

Родственники встречают выживших в Саутгемптоне, Англия.

Один из выживших дает женщине автограф.

Выжившие мальчики, позже идентифицированные как Мишель и Эдмон Навратиль. Мишель и его брат Эдмон были известны, как «Сироты «Титаника», потому что единственный сопровождающий их взрослый - их отец, - погиб, и братьев, в силу их возраста, не сразу смогли опознать. Мишель Навратиль стал последним умершим среди спасённых мужского пола, он скончался в 2001 г.

Родители мальчиков разошлись и при разводе право опеки над сыновьями досталось матери, однако, она разрешила Мишелю забрать детей к себе на Пасху. Позже, когда она приехала за ними, то обнаружила, что все трое исчезли. Мишель решил эмигрировать в США и захватить детей с собой.

На борт «Титаника» Навратили взошли в качестве пассажиров 2-го класса, но, ради подстраховки, билеты были зарегистрированы на имя Луиса М. Хоффмана и его сыновей Луиса и Лото. Перед попутчиками Мишель изображал вдовствующего отца-одиночку и говорил, что «Миссис Хоффман» умерла.

После катастрофы Марчелла Навратиль узнала сыновей на фотографиях в газетах и приехала в Нью-Йорк, где 16 мая воссоединилась с мальчиками.

Медсестра держит новорожденного Люсьена Смита-младшего. Его мать была беременна им, когда села на борт «Титаника» во время медового месяца. Отец Люсьена погиб во время крушения, а мать впоследствии вышла замуж за одного из спасенных пассажиров, Роберта Даниэля.