Ложные воспоминания – это психологическое явление, при котором человек «помнит» события, которых на самом деле не происходило. Ложные воспоминания часто рассматриваются в судебных делах, касающихся сексуального насилия над детьми. Это явление было первоначально исследовано пионерами психологии Пьером Жане и Зигмундом Фрейдом. Фрейд написал труд «Этиология истерии», в котором говорил о подавленных воспоминаниях, о детских сексуальных травмах в их отношении к истерии. Элизабет Лофтус является ведущим исследователем в области восстановления памяти и ложных воспоминаний с момента начала её исследовательской карьеры в 1974 году. При синдроме ложной памяти, ложная память присутствует в качестве преобладающей части жизни человека, влияя на его характер и повседневную жизнь. Синдром ложной памяти отличается от ложных воспоминаний, поскольку синдром оказывает сильное влияние на жизнь человека, в то время как ложные воспоминания могут не оказывать столь фундаментального эффекта. Синдром вступает в силу, потому что человек считает, что его воспоминания являются настоящими. Тем не менее, исследование этого синдрома является спорным, и синдром не идентифицирован как психическое расстройство, и, следовательно, также исключен из Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам. Ложные воспоминания являются важной частью психологических исследований из-за их связи с большим количеством психических расстройств, таких как посттравматическое стрессовое расстройство.

Манипуляции с содержанием памяти при помощи языка

В 1974 году, Элизабет Лофтус и Джон Палмер провели исследование с целью изучения влияния языка на развитие ложных воспоминаний. Эксперимент включал в себя два отдельных исследования. В первом тесте, 45 участников были распределены случайным образом, и им дали посмотреть различные видео, в которых были зафиксированы автомобильные аварии, при этом в отдельных видео демонстрировались столкновения со скоростью в 30, 50 или 65 километров в час. После этого, участникам дали заполнить анкету. В анкете им задавался вопрос: «Как быстро ехали автомобили, перед тем как они врезались друг в друга?». В анкете всегда задавался один и тот же вопрос, за исключением глагола, используемого для описания столкновения. В разных анкетах использовались слова «разбились», «врезались», «столкнулись», «ударились», или «соприкоснулись». Участники оценивали столкновения всех скоростей в среднем от 56 км/ час до чуть ниже 64 км/ час. Если фактическая скорость была бы главным фактором в оценке, можно было бы предположить, что участники показывали бы более низкие оценки для более низких скоростей при столкновений. Вместо этого, слово, используемое для описания столкновения, а вовсе не сама скорость, казалось, лучше прогнозировало оценку скорости. Во втором эксперименте, участникам также показывали видео с автомобильной аварией, но основным способом манипулирования была формулировка в последующих вопросниках. 150 участников были случайным образом распределены на три группы. Участникам из первой группы задали тот же вопрос, что и в первом исследовании, используя глагол «разбились». Во второй группе в вопросе звучало слово «врезались». В последней группе не спрашивалось о скорости разбитых автомобилей. Затем исследователи спросили участников, не видели ли они битого стекла, зная, что в видео не было никакого битого стекла. Ответы на этот вопрос показали, что то, замечали ли участники разбитое стекло, очень зависело от используемого глагола. Большое количество участников в группе, которым сказали, что машины «разбились», заявили, что видели битое стекло. В этом исследовании, отправной точкой в дискуссии был вопрос о том, могут ли слова, используемые для выражения вопроса, оказать влияние на данный ответ. Во-вторых, исследование указывает на то, что формулировка вопроса может дать людям ожидания к ранее игнорируемым деталям, а, следовательно, неправильное толкование наших воспоминаний. Это указание поддерживает существование ложной памяти как явления.

Корректировка данных в отчете очевидца

Мета-анализ исследований языкового манипулирования Лофтуса показывает, что эффекты феномена оказывают влияние на процесс припоминания и продукты человеческой памяти. Даже малейшее изменение в вопросе, например, в артикле, может изменить ответ. Например, если спросить у человека, видел ли он «этот знак» (артикль the), а не «какой-то знак» (артикль a), если знак действительно имел место, то человек скорее будет склонен ответить, что он видел знак.

Влияние прилагательных на ответы очевидца

Выбор прилагательных может подразумевать характеристики объекта. Исследование Харриса 1973 года рассматривает различия в ответах на вопрос о росте баскетболиста. Респондентов случайным образом распределили, и задали им вопрос: «Насколько высокий был баскетболист?» или «Насколько низкий был баскетболист?». Вместо того, чтобы спрашивать участников просто о росте баскетболиста, использовалось прилагательное, которые имело эффект на численные результаты. Разница в средних показателях роста, которая была предсказана, составила 10 дюймов (250 мм). Прилагательные, используемые в предложении, могут вызвать либо преувеличенный, либо преуменьшенный ответ респондента.

Ответ на мета-анализ

Было высказано мнение, что Лофтус и Палмер не контролировали внешние факторы, поступающие от отдельных участников, такие как эмоции участников или потребление алкоголя, наряду со многими другими факторами. Несмотря на критику, такую как эта, это специфическое исследование является весьма актуальным и для судебных дел в отношении ложных воспоминаний. Автомобильное исследование Лофтуса и Палмера позволило комитету Девлин создать отчет Девлина, который предположил, что показания очевидцев не являются надежными сами по себе.

Надежность вызова памяти

Пресуппозиции

Пресуппозиции являются косвенными намёками, применяемыми путём выбора слов. Предположим, что вы спрашиваете человека: «Какого оттенка синего был бумажник?». Он, в переводе, думает: «Кошелек был синим. Какой был оттенок?» Фраза предусматривает предполагаемый «факт». Это предположение обеспечивает два отдельных эффекта: истинный эффект и ложный эффект. Истинный эффект предполагает, что объект, о котором идет речь, действительно существует. При этом, воспоминание респондента усиливается, становится более легкодоступным, и его проще экстраполировать. При истинном эффекте, предпосылки облегчают воспоминание о детали. Например, было бы менее вероятно, что респондент вспомнит, что бумажник был синим, если бы в подсказке не указывалось, что цвет был синим. Ложный эффект предполагает, что объект, о котором идет речь, никогда не существовал. Несмотря на это, ответчик убеждён в противном, благодаря чему возможно манипулировать его памятью. Также человек может изменять ответы на последующие вопросы, чтобы сохранять логику повествования. Независимо от того, был эффект истинным или ложным, ответчик пытается соответствовать предоставленной информации, поскольку предполагает, что это правда.

Гипотеза подстроения

Гипотеза построения имеет огромное значение для объяснения податливости памяти. Задавая респонденту вопрос, который предоставляет предпосылку, ответчик «подстроит» свое воспоминание согласно этой предпосылке (если признать сам факт её существования). Ответчик вспомнит объект или деталь. Гипотеза подстроения говорит, что если истинная часть предоставляемой информации может изменить ответ респондента, то это возможно и относительно ложной части информации.

Теория скелета

Лофтус разработал теорию скелета после того, как провел эксперимент с участием 150 пациентов из Университета штата Вашингтон. Теория скелета объясняет идею о том, как работают воспоминания, при помощи двух категорий: процессы приобретения и поисковые процессы. Процессы приобретения происходят в ходе трех отдельных этапов. Во-первых, при первоначальной встрече, наблюдатель выбирает стимул, на котором ему нужно сосредоточиться. Информация, на которой наблюдатель может сосредоточиться, в сравнении с информацией, присутствующей в ситуации, очень мала. Другими словами, вокруг нас происходит много всего, и мы можем сосредоточить внимание только на небольшом «участке» информации. Таким образом, наблюдатель должен сосредоточить внимание на фокусной точке. Во-вторых, наше визуальное восприятие должно быть переведено в заявления и описания. Заявления представляют собой совокупность понятий и объектов; они являются связующим звеном между возникновением события и памятью. В-третьих, восприятие подлежит какой-либо «внешней» предоставляемой информации до или после интерпретации. Этот последующий набор информации может изменить воспоминание. Процессы извлечения информации из памяти происходят в два этапа. Во-первых, память и образы регенерируются. Это восприятие зависит от того, какой фокус выбрал наблюдатель, наряду с информацией, представленной до или после наблюдения. Во-вторых, связывание инициируется описанием, «рисованием картинки», чтобы понять, что именно наблюдалось. Этот процесс поиска приводит либо к точной памяти, либо к ложной памяти.

Реляционная обработка

Извлечение памяти было связано с реляционной обработкой мозга. Связывая два события (по отношению к ложной памяти, связывая свидетельство с предшествующим событием), существуют буквальные и реферативные представления. Буквальные представления совпадают с событием (например, кто-то не любит собак, потому что, когда ему было пять лет, его укусил чихуахуа), а реферативные соответствуют общим выводам (например, кто-то не любит собак, потому что они злые). В соответствии с теорией нечеткого следа, гласящей, что ложные воспоминания хранятся в реферативных представлениях (которые извлекают истинные и ложные воспоминания), Storbeck & Clore (2005) захотели узнать, как изменение настроения влияет на извлечение ложных воспоминаний. После использования инструмента для измерения ассоциаций к словам, называемого парадигмой Диз-Родригера-МакДермотта, ученые манипулировали настроениями испытуемых. Настроения либо ориентировались на позитив, либо на негатив, либо вообще никак на них не воздействовали. Результаты позволяют предположить, что более негативные настроения сделали критические детали, хранящиеся в реферативных представлениях, менее доступными. Это означало бы, что ложные воспоминания менее вероятны, когда человек находится в плохом настроении.

Восстановление памяти при помощи терапии

Стратегии восстановления

Воспоминания, восстановленные с помощью терапии, становится трудно отличить от просто подавленных или существовавших ранее воспоминаний. Терапевты используют такие стратегии, как гипнотерапия, повторный допрос, и библиотерапия. Эти стратегии могут спровоцировать восстановление несуществующих событий или неточные воспоминания. Недавний отчет указывает на то, что подобные стратегии могли вызвать ложные воспоминания до начала современной полемики по данной теме, которая имела место в 1980-х и 1990-х годах. Лоуренс и Перри провели исследование с целью протестировать способность вызывать события из памяти с помощью гипноза. Пациентов помещали в гипнотическое состояние, а затем будили. Наблюдатели предположили, что пациентов разбудили громким шумом. Почти половина испытуемых заключили, что это заключение является правдой, хотя это было не так. Хотя, путем терапевтического изменения состояния пациента, у них, возможно, были основания полагать, что то, что они говорят, правда. Из-за этого ответчик имел ложные воспоминания. В 1989 году исследование гипнабельности и ложной памяти разделило точные и неточные воспоминания. При формировании открытого вопроса, 11,5% испытуемых вспомнили ложное событие, предложенное наблюдателями. В формате множественного выбора, ни один из участников не утверждал, что ложное событие произошло. Этот результат привел к выводу, что гипнотические внушения производят сдвиги в фокусе, осознании и внимании. Несмотря на это, испытуемые не смешивали фантазии с реальностью. Восстановление памяти при помощи терапии является распространенной подкатегорией вызова памяти, открывающей спор о псевдореминисценции. Это явление определяется свободно, и входит в DSM. Тем не менее, синдром предполагает, что ложные воспоминания могут быть названы синдромом, когда они оказывают большое влияние на жизнь пациента. Эти ложные воспоминания могут полностью изменить личность и образ жизни пациента. Техника «потерянный-в-торговом-центре» является еще одной стратегией восстановления. По существу, она представляет собой паттерн повторения предположений. Человек, чья память должна быть восстановлена, продолжает утверждать, что у него был такой опыт, даже если этого могло не быть. Эта стратегия может заставить человека вспомнить, что событие имело место, несмотря на ложность этого утверждения.

Судебные дела

Восстановление памяти при помощи терапии стало распространенной практикой в судебных делах, особенно в отношении сексуального насилия. В деле Рамона против Изабеллы, два терапевта ошибочно побудили Холли Рамону, свою пациентку, вспомнить, что она подвергалась сексуальному насилию со стороны своего отца. Было высказано мнение о том, что терапевт, Изабелла, «имплантировала» это воспоминание Рамоне после использования гипнотического препарата амитал натрия. Почти единогласным решением судей, была признана халатность Изабеллы по отношению к Холли Рамоне. Этот юридический вопрос 1994 года сыграл огромную роль в признании возможности ложных воспоминаний. В другом случае, когда использовались ложные воспоминания, они способствовали тому, что с обвиняемого были сняты все обвинения. Джозеф Пацели был обвинен в том, что проник в дом к женщине с целью сексуального насилия. Женщина дала полиции описание нападавшего вскоре после того, как произошло преступление. В ходе судебного процесса, исследователь памяти Элизабет Лофтус показала, что память является ошибочной, и что имело место много эмоций, которые сыграли свою роль в описании, которое женщина дала полиции. Лофтус опубликовала много исследований в соответствии с ее показаниями. Эти исследования показывают, что воспоминания могут быть легко изменены, а иногда и свидетельские показания могут быть не столь надежны, как считают многие. Несмотря на то, что имело место много судебных дел, в которых присутствуют ложные воспоминания, это не облегчает процесса различения ложных и реальных воспоминаний. Надежная терапевтическая стратегия может помочь в этой дифференциации, либо путем избегания известных противоречивых стратегий, или путем раскрытия противоречий. В каждом случае, терапия по извлечению воспоминаний была признана неприемлемой, и необоснованной с научной точки зрения. Тот факт, что не всегда можно сказать, что восстановленные воспоминания являются истинными или ложными, означает, что качество доказательств является слабым. Возражения против терапевтических методов восстановления памяти оспаривались путем их сравнения с этикой методов устранения памяти, таких как электросудорожная терапия. Гарольд Мерски опубликовал статью по этическим вопросам терапии восстановления памяти. Он предполагает, что, если пациент уже имеет существующие серьезные проблемы в жизни, вполне вероятно, что будет происходить относительно сильное «ухудшение» вызова памяти. Это ухудшение физически параллельно эмоциональной травме. Могут наблюдаться слезы, крики и много других форм физического страдания. Возникновение физических признаков при воспоминании у пациентов с относительно незначительными проблемами до терапии может быть признаком потенциальной ложности вызываемого воспоминания.

У детей

Если ребенок пережил насилие, для него нехарактерно раскрывать детали события. Попытка косвенно спровоцировать вызов памяти может привести к конфликту источника атрибуции, например, неоднократное допрашивание ребенка может вызвать у него реакцию согласия, чтобы удовлетворить вопросам взрослого. Стресс, налагаемый на ребенка, может затруднить восстановление точной памяти. Некоторые люди выдвигают гипотезу, что, поскольку ребенок постоянно пытается вспомнить событие, выстраивается большой файл из источников, из которых может быть извлечена память, включая источники, потенциально отличающиеся от подлинных воспоминаний. Дети, которые никогда не переживали насилия, с которыми проводят подобные методы восстановления памяти, могут рассказать о событиях, которые никогда не происходили. Если делается вывод, что воспоминание ребенка является ложным, мы видим ошибку типа I. Если предположить, что ребенок не помнит существующее событие, мы видим ошибку типа II. Одним из наиболее заметных препятствий в отзыве памяти у детей является неверное связывание с источником, то есть, плохая расшифровка между потенциальными истоками памяти. Источник может происходить от фактического восприятия, или же от наведенного и воображаемого события. Дети младшего возраста, дошкольного возраста, в частности, сталкиваются с трудностями при попытке провести между ними отличие. Линдсей и Джонсон (1987 г.) пришли к выводу, что даже дети, приближающиеся к подростковому возрасту, сталкиваются с этим, а также ссылаются на существующую память в качестве свидетеля. Дети значительно чаще путают источник памяти.

Невероятные факты

Большинство из нас помнят интересные события своей жизни, будь то кролик Багс Банни в мире Диснея или кадры атаки террористов в Лондоне 2005 года. Мы даже помним некоторые вещи из нашего далеко детства, к примеру, в какие игры мы играли в дошкольных учреждениях.

Единственная проблема заключается в том, что ни одно из вышеперечисленного не может быть: Багс Банни не является персонажем Диснея, видеозаписи бомбардировки не существует, а мозг детей до трех лет не способен хранить долгосрочные воспоминания.

Тем не менее, простое предположение, что хранить подобного рода воспоминания – это вполне нормальное явление, возможно "зондирует" вашу память. Предположение и ожидание – это лишь два фактора, которые способствуют формированию так называемых ложных воспоминаний. Эти ошибочные воспоминания, как правило, связаны со смешением ключевых деталей, таких как время и место.

Память постоянно формируется нашими чувствами, знаниями и убеждениями, поэтому воспоминания, которые мы извлекаем, часто кажутся нам отдельными кусочками, когда-то "загруженными" в мозг. Вероятнее всего, точность – это не основная задача памяти. Так как память часто используется нами как инструмент, который помогает человеку в будущих действиях, ее реконструкция "как нам нужно" часто может привести к принятию менее обдуманных решений.

Многие мозговые процессы, ответственные за точности и неточности памяти, на самом деле могут помочь нам сохранять большие объемы информации, но за эту способность нам нужно платить. Хотя благодаря памяти мы и знаем, как приготовить себе завтрак с утра и куда ехать на работу, она может нас подвести в любой момент. Ниже представлены пять способов того, как в нашем мозгу могут сформироваться ложные воспоминания.

5. Дезинформация

Память имеет тенденцию к манипулированию собою, когда с определенными воспоминаниями вступают в контакт все больше людей. К примеру, вы только что стали свидетелем преступления. Позже вы говорите с другим очевидцем произошедших событий и читаете об этом в новостях. Далее полицейский задает вам ряд наводящих вопросов. У каждого из этих действий есть потенциал по изменению информации, которая изначально хранилась в вашем мозгу. Если другой свидетель преступления говорит о синем пиджаке преступника, этот момент может очень хорошо отложиться в ваших воспоминаниях. Кроме того, наводящие вопросы, типа "Вы видели оружие преступника?" может заставить вас полагать, что вы видели, как преступник размахивал оружием в руке, даже если на самом деле этого не было.

Используя различные формы дезинформации, исследователям удавалось "имплантировать" в мозг обычных людей ложные воспоминания абсолютно обо всем, начиная от того, что они заблудились в торговом центре, как дети, и заканчивая тем, что они стали жертвой жестокого нападения опасного животного. В таких случаях подтверждение другими делают дезинформацию еще более мощной. В одном из исследований, абсолютно невиновный ни в чем человек признался в том, что он взломал компьютер своего коллеги по работе, и даже рассказал подробности произошедшего, причем сделал признание он после того, как другой коллега отметил, что наблюдал за всем происходящим.

4. Домысливание

Не все ложные воспоминания связаны с внешними факторами, некоторые мы создаем сами. Домысливание происходит тогда, когда вы путаете детали двух абсолютно различных событий и объединяете их в одно воспоминание. Говоря о том, что вчера вечером вам ваш дядя рассказал смешной анекдот, хотя это бы ваш брат, вы наглядно демонстрируете случай домысливания. Согласно некоторым теориям памяти, домысливание является результатом ошибки "связывания" памяти отдельных частей в одно единое целое. В случае с шуткой, ваше воспоминание о шутке не было надлежащим образом связано с воспоминанием о вашем брате.

Одной из наиболее мощных форм домысливания является воображение. Называемое "инфляцией воображения", воображаемое событие, якобы произошедшее в вашем детстве, увеличивает вашу уверенность в том, что оно действительно произошло.

Аналогичным образом, наблюдение за тем, как один человек что-то делает, может заставить другого человека поверить в то, что он тоже выполняет эту задачу. В данном случае наш мозг может просто "путать" наблюдаемое действие с проделываемым. Вам наверняка доводилось сталкиваться с подобным проявлением домысливания, когда выкинув мусор, вы через какое-то время спрашиваете у близких людей, выкинули ли вы мусор.

3. Нечеткое прослеживание мысли

Если вас попросить сейчас о том, чтобы вспомнить первое и последнее предложение на предыдущей странице, вы, вероятнее всего, лишь разведете руками. Но если вас спросить об общей идее, то вы, скорее всего, сможете ответить. Эта теория памяти известна как нечеткое прослеживание мысли. Теория говорит о том, что люди фиксируют воспоминания двумя различными способами: реальные события, основанные на том, что на самом деле произошло, и личное восприятие событий, то есть собственная интерпретация человеком произошедшего. Хотя вспоминая что-то с точки зрения личного восприятия, может быть полезным, поскольку в мозгу освобождается ценное пространство. Однако, то, как человек воспринимает то или иное произошедшее событие не означает, что именно так все и происходило, а именно в результате этого и формируются ложные воспоминания.

В доказательство этой теории бы проведен эксперимент, во время которого людям произносили связанные между собой слова, такие как, к примеру, конфеты, леденцы, печенье, сахар и чай. Когда их просили повторить то, что они услышали, многие люди говорили о том, что также слышали слово "сладкий". Тот факт, что они запомнили перечень с точки зрения их общего смысла, а не каждый компонент по отдельности, говорит о том, что у них сформировалась "неточная" память.

Из-за того, что дети не обладают такими же способностями как и взрослые и не умеют извлекать общий смысл, их воспоминания иногда оказываются более точными. В общем, дети чаще опираются на те части мозга, которые склонны запоминать детали, в то время, как взрослые чаще запоминают общий смысл, поэтому взрослые люди более подвержены формированию у них ложных воспоминаний.

2. Эмоции

Любой, кто пытался вспомнить подробности неприятной ссоры, может подтвердить, что эмоции могут "нанести ущерб" памяти. Хотя хорошо известно, что сильные эмоции часто создают особенно яркие воспоминания, однако, эти воспоминания не всегда точны.

Хотя исследования показывают, что все эмоции могут расширить возможности человека по запоминанию деталей, отрицательные делают это особенно хорошо. Эмоции счастья, как правило, помогают человеку запомнить что-то в более общем смысле, уделяя меньше внимания деталям, таким образом, ложные воспоминания, связанные со счастливыми моментами, формируются чаще. Гнев же, наоборот, обладает противоположным эффектом, человек начинает сосредотачиваться на произошедшем и помнить больше подробностей.

В одном из исследований специалисты протестировали способность студентов восстанавливать информацию после просмотра телевизионного приговора О. Джея Симпсона (O. J. Simpson), который был известным игроком в американский футбол и который получил скандальную известность после того, как его обвинили в убийстве своей бывшей жены и ее друга, и который, не взирая на улики, все же был оправдан. В целом те студенты, которые считали, что приговор вынесен правильно, помнили больше, однако, часто называли те события, которых не было на самом деле. Те же студенты, которые разочаровались в решении суда, помнили меньше, но и делали гораздо меньше ошибок в пересказе деталей.

Состояние разума человека также может влиять на типы памяти, которые активируются в тот или иной момент. Так, люди, которые счастливы, более вероятно будут помнить только положительные моменты своей жизни, те же, кто серьезно опечален и вспоминает чаще всего о плохом. Если вы когда-нибудь пытались избавить себя от плохого настроения воспоминаниями о лучших временах, вы, вероятно, сталкивались с этой уловкой селективной памяти.

1. Предубеждение

Если вы склонны полагать, что все футбольные болельщики вашей средней школы были светловолосыми, а все футбольные игроки были глупыми спортсменами, вы можете быть жертвой предубеждения. Эти типы ложных воспоминаний часто возникают при реконструкции памяти: проще говоря, когда мы пытаемся вспомнить о чем-то, где наша память показывает пробелы, мы просто заполняем эти пробелы той информацией, которая, как нам кажется, подходит. Хотя эти временные реконструкции часто бывают точными, они, тем не менее, искажаются нашими нынешними знаниями, чувствами и убеждениями, а не истинными представлениями.

Ложные воспоминания, основанные на предубеждениях, обычно являются желанием уменьшить психологический дискомфорт, при этом оставляя свои мысли неизменными. В результате люди склонны полагаться на предубеждение в самых разных ситуациях. Наряду со стереотипом предубеждения, о котором упоминалось в предыдущем абзаце, исследования показывают, что люди могут говорить, что они видели и знают причину события, хотя на самом деле они видели только само событие. Люди также будут помнить о том, что они чувствовали себя определенным образом в прошлом, что будет совпадать, как правило, с тем, как они чувствуют себя в настоящем. Они даже могут говорить о том, что чувствовали себя намного хуже много лет назад, тем самым они подсознательно лучше себя чувствуют в настоящем.

Иногда наши воспоминания оказываются ошибочными. Мозг все время играет с нами, и трюки, выкидываемые им, могут ввести нас в заблуждение, что мы способны точно реконструировать наше персональное прошлое. В действительности же нас окружают ложные воспоминания.

Ложные воспоминания – это память о вещах, которые мы никогда не испытывали на самом деле. Это могут быть небольшие ошибки памяти, которые, например, заставляют нас думать, что мы видели один дорожный знак вместо другого (1), или крупные заблуждения, как, например, уверенность, что мы когда-то летали на воздушном шаре, хотя этого никогда не было (2). Ещё одна пугающая особенность ложных воспоминаний: они могут быть навязаны нам извне. В книге «Мир, полный демонов: наука — как свеча во тьме» Карл Саган утверждал, что имплантировать людям ложные воспоминания не просто возможно, но на самом деле очень легко — главное, правильно оценить уровень доверчивости человека, с которым вы имеете дело. В качестве примеров он приводил людей, которые, по настоянию врачей или гипнотизеров, действительно начинали верить, что они были похищены НЛО, или вспоминать жестокое обращение в детстве, которого никогда не было. Для этих людей различие между памятью и воображением становилось размытым, и события, не происходившие никогда, прочно вшивались в память как реальные. Участники экспериментов даже могли предельно точно и невероятно ярко описать эти вымышленные события, как будто они имели место быть. Карл Саган отмечал:

«Память легко замарать. Ложные воспоминания могут быть имплантированы даже в сознание, которое не считает себя уязвимым и некритическим».

Как видите, весьма важная особенность психики, которую как минимум стоит иметь в виду. Чтобы узнать, что нового люди хотели бы узнать об этом явлении, криминальный психолог, исследователь ложных воспоминаний (3) и автор книги «The Memory Illusion» («Иллюзия памяти») Джулия Шоу устроила опрос на Reddit и ответила на шесть самых интересных, по её мнению, вопросов. Моноклер перевёл для вас её краткие комментарии.

1. Есть ли способ проверить, являются ли наши воспоминания реальными или ложными?

Анализ научной литературы показывает, что как только человеком овладевают ложные воспоминания, их практически невозможно отличить от истинных воспоминаний, хранящихся в нашем мозге.

Это означает, что ложные воспоминания имеют те же свойства, что и любые другие, и ничем не отличаются от воспоминаний о событиях, которые происходили на самом деле. Единственный способ проверить их – найти подкрепляющие доказательства для какого-либо конкретного воспоминания, которое нуждается в «проверке».

2. Существуют ли люди, более склонные к созданию ложных воспоминаний, чем другие?

Есть группы людей, которые традиционно считаются более уязвимыми, как, например, личности с низким IQ, дети, подростки, а также люди, страдающие психическими заболеваниями – такими как шизофрения, которые сами по себе затрудняют у обладателей этой болезни «мониторинг реальности». По существу, любой, кто плохо отделяет факт от вымысла, с большей вероятностью будет создавать ложные воспоминания.

Тем не менее, в рамках моего исследования «нормальных» взрослых я не нашла каких-либо систематических личностных различий между теми, кто склонен формировать ложные воспоминания и теми, у кого они не образуются. Я проводила исследование с учётом предрасположенности к фантазированию, податливости и различий типов личностей «Большой пятёрки» в дополнение к тестированию по полу, возрасту и образованию. И ничего не нашла.

Это вовсе не означает, что таких личностных уязвимостей не существуют – вероятно, они есть, но, возможно, они не настолько важны, как мы предполагаем. Я убеждена, что у каждого могут появиться (и появляются) ложные воспоминания.

3. Где формируются ложные воспоминания?

Везде. Вопрос заключается не в том, где наши воспоминания становятся ложью, а в том, как ложь становится нашими воспоминаниями.

Комплексные и всесторонние ложные воспоминания целых событий, вероятно, менее распространены, чем частичные (где мы неточно воспроизводим лишь детали произошедших событий), но мы естественным образом уже заполнили так много пробелов между фрагментами воспоминаний и сделали столь много предположений, что наше персональное прошлое — это, по существу, просто комок фантастики.

4. Как вы думаете, могут ли повлиять последствия вашего исследования на существующую систему правосудия?

Последствия исследований ложной памяти имеют очень большое значение для системы уголовного правосудия. Это ставит под сомнение нашу сегодняшнюю зависимость от воспоминаний со стороны подозреваемых, потерпевших, свидетелей, даже сотрудников полиции и адвокатов.

Сейчас воспоминания могут подтвердить либо разрушить обвинение. Однако, показывая, что воспоминания ненадежны по своей сути, мы ставим под сомнение саму основу того, как в настоящее время используются доказательства в уголовном судопроизводстве. Это ставит перед нами вопрос, можем ли мы по-настоящему быть уверены «за пределами обоснованного сомнения», что кто-то совершил преступление, в случаях, которые полагаются исключительно на воспоминания участников процесса. Это также показывает нам, как легко неудачные методы интервью/допроса могут создавать ложные воспоминания. И это заставляет нас переосмыслить существующие полицейские практики.

5. Могут ли ложные воспоминания быть полезными или иметь положительные последствия?

Я думаю, что ложные воспоминания – великолепное следствие красивой и сложной когнитивной системы, той же системы, которая позволяет нам иметь интеллект, живое воображение и решать проблемы. В целом ложные воспоминания – часть всего этого, и они не являются ни положительными, ни отрицательными. Они просто ЕСТЬ.

Считаются они «хорошими» или нет — также невероятно зависит от обстоятельств. Например, ситуация, в которой жертва не помнит часть преступления, совершенного в отношении нее, может рассматриваться как плохая для расследования, но как хорошая для жертвы.

6. Повлияли ли как-то данные, которые вы получили, на то, как вы используете свои собственные воспоминания?

Определенно. Я всегда испытывала небольшую неловкость, так как я постоянно очень плохо запоминала вещи, которые происходят в моей личной жизни. С другой стороны, я всегда хорошо запоминала факты и информацию. Отчасти это подкрепляло мою уверенность в том, что мое исследование ложных воспоминаний может работать, ведь если моя память была столь ненадежной, то мое исследование могло бы помочь тем, чья память также не работает на ура.

Хотя я всегда была осторожна в оценке точности памяти (насколько я помню, ха!), теперь я убеждена, что никаким воспоминаниям не следует доверять. Я уверена, что мы создаем наши воспоминания каждый день заново.

Это такая пугающая, но красивая идея, что каждый день вы просыпаетесь с немного иным персональным прошлым.

Ссылки на исследования

1. Loftus, Elizabeth F.; Miller, David G.; Burns, Helen J. Semantic integration of verbal information into a visual memory. Journal of Experimental Psychology: Human Learning and Memory, Vol 4(1), Jan 1978, 19-31.

2. Maryanne Garry, Matthew P. Gerrie. When Photographs Create False Memories. Current Directions in Psychological Science December 2005 vol. 14 no. 6 321-325.

3. Shaw, J. & Porter, S. (2015). Constructing rich false memories of committing crime. Psychological Science, 26(3), 291-301.

По материалам: «How False Memory Changes What Happened Yesterday»/ Scientific American.

Обложка: Paul Townsend/Flickr.com.

Парамнезии (греч. - para - возле, около + mnesia - воспоминание; Крепелин Э., 1886) - группа качественных расстройств памяти, включающая искаженные и ложные воспоминания.

Существуют психологические аналоги парамнезии, проявляющиеся в неточном, искаженном или ошибочном изложении некоторых фактов, событий преимущественно автобиографического характера и так и своей личной роли, значения в событиях. Обусловлены они аффектами, стрессом, острым и хроническим утомлением.

К простым парамнезиям Э. Крепелин (1886) относил псевдореминисценции, конфабуляции (исключая бредовые и галлюцинаторные) и паралитические фантазмы, к ассоциированным – парамнезии, связанные с бредом и галлюцинациями (бредовые и галлюцинаторные конфабуляции), к идентифицирующим парамнезиям - редуплицирующую парамнезию А. Пика (1901), двойные ощущения Дж. Йенсена (1868).

В настоящее время в классификацию парамнезий входят псевдореминисценции, конфабуляции, криптомнезии, ложные узнавания и фантазмы.

Псевдореминисценции (греч. pseudos – ложь + лат. reminiscentio – воспоминание, то есть «ложное воспоминание») – ложное воспоминание о событиях, якобы имевших место в амнезированный период и характеризующихся бытовой правдоподобной фабулой. Они представляют собой «галлюцинации памяти»: воспоминание о событии, которого в действительности не было. Псевдореминисценции нередко сочетаются с амнестической дезориентировкой, экмнезией, грубыми нарушениями памяти (амнезии, гипомнезии). А.В.Снежневский (1968) называл их «замещающие конфабуляции»). Наблюдаются псевдореминисценции при органических заболеваниях головного мозга (атеросклероз сосудов головного мозга, корсаковский синдром различного генеза и другие), при парафрении систематической, при парафренических и паранойяльных синдромах иной этиологии.

Конфабуляции (лат. con-c,go + fabula – басня, сочинение, то есть «досочинительство» или «иллюзия памяти»; Случевский И.Ф., 1957) – искаженные воспоминания об имевших место в действительности событиях. Конфабуляции представляют собой результат патологического воображения, патологического творчества с направленностью в прошлое, всплывающее в сознании как воспоминание. В отличие от псевдореминисценций, они характеризуются большей яркостью, красочностью, стойкостью фабулы. Могут не сопровождаться заметным снижением памяти. Встречаются конфабуляции при сосудистых, травматических, сенильных психозах, при корсаковском синдроме различного генеза, при систематической парафрении и при бредовых формах шизофрении. А.В. Снежневский (1949) предложил подразделять конфабуляции на экмнестические и мнеманические. При первых обманы памяти (конфабуляции и псевдореминисценции) локализуются в прошлом, наблюдается сдвиг ситуации в прошлое (Жислин С.Г., 1956) – «жизнь в прошлом» с утратой понимания реальной ситуации, своего действительного возраста. Наблюдаются при выраженной общей прогрессирующей амнезии, при сенильной, реже – сосудистой деменции. При мнемонических конфабуляциях обманы памяти связаны с событиями текущего времени. Фантастические конфабуляции (Бонгеффер К., 1901; Режи Е., 1909) - непроизвольное всплывание отдельных продуктов фантазии (воображения), образно-наглядных представлений, характеризующееся изменчивостью фабулы. Сопровождается повышением фона настроения и отсутствием снижения или незначительным снижением мнестических функций. Встречаются они при сенильных, сосудистых, интоксикационных, травматических психозах, при парафрении и парафренических синдромах различной этиологии. Бредовые конфабуляции (ретроактивный бред, Sommer K., 1901) - конфабуляции с переносом в преморбидный период бредовых эпизодов обыденного или фантастического содержания. Встречаются при паранойяльных и парафренических синдромах различной этиологии. Могут быть выделены онирические конфабуляции, возникающие после делирия, онейроида, литического выхода из сумерек. Выделяют также спонтанные и внушенные (наведенные) конфабуляции. Последние встречаются, например, при болезни Альцгеймера, первые - при корсаковском психозе. Наличие конфабуляции и псевдореминисценций - свидетельство диффузности и значительной тяжести церебрального поражения.

Имеются предположения, что возникновению псевдореминисценций и конфабуляции способствуют повышенная внушаемость и самовнушаемость, психический инфантилизм, некоторые особенности эмоций, патология критики.

Конфабуляторная спутанность (конфабулез) характеризуется обильным изменчивым потоком конфабуляций различной структуры, ложными узнаваниями, растерянностью, элементами амнестической спутанности, аллопсихической дезориентировкой. В отличие от синдрома спутанности сознания (делирий, аменция, онейроид, сумерки), при конфабуляторной спутанности отсутствуют галлюцинации и иллюзии, сохранено непосредственное отражение вещей и явлений, фабула высказываний относится не к текущему, а прошедшему времени, отличаются они эмоциональной окраской и продолжительностью. Конфабуляторная спутанность может быть переходным синдромом после выхода из делирия, сумерек. Наблюдается в виде транзиторных кратковременных эпизодов в ночное время при сосудистых заболеваниях, при сенильных психозах. Может переходить в психоорганический синдром (сыпной и брюшной тиф, малярия, черепномозговая травма).

Криптомнезии (Блейлер Э.) – расстройство памяти, при котором воспоминания фактов прошлого, полученных в сновидениях, продукция прочитанного, увиденного, созданного ранее переносятся в настоящее, неосознанно считаются оригинальным, новым продуктом собственного творчества. Это - воспоминания, «потерявшие характер воспоминания». Криптомнезия сходна с феноменом jamais vu (никогда не виденное), отличаясь от последнего тем, что возникает в процессе воспоминания, а не восприятия. В качестве вариантов криптомнезии могут быть выделены патологические ассоциированные воспоминания, когда больной присваивает факты, события, фабулы, не имеющие к нему отношения, и патологические отчужденные воспоминания, когда события, факты из жизни больного приписываются другим лицам (апперсонирование по Э. Блейлеру). Эти расстройства памяти являются сборной клинической группой с различными патогенетическими механизмами. Криптомнезии встречаются при сенильных психозах, церебральном атеросклерозе, органических поражениях головного мозга.

Иногда возникает необходимость разграничения криптомнезии от такого психологического явления, как плагиат - целенаправленного сознательного присвоения чужих творческих достижений. В отличие от криптомнезии при плагиате присваиваемая интеллектуальная продукция обычно несколько видоизменяется, переделывается, публикуется в малоизвестных и малодоступных изданиях.

Экмнезия (Pitres A., 1882) - расстройство памяти, тесно связанное с переживанием времени, когда прошедшее переживается как настоящее, или, наоборот, события настоящего времени переносятся в прошлое. Возникает вторжение (перемещение) прошлого в настоящее или настоящего в прошлое в форме патологических реминисценций. Экмнезия является не нарушением памяти вообще, а патологией «исторической памяти» (Рубинштейн С.Л., 1946), то есть локализации событий во времени с нарушением временной схемы «Я». Выделяется экмнезия парциальная и тотальная. Она может касаться как пространства, времени, возраста, семейных, бытовых, профессиональных ситуаций, так и событий общественной жизни. Существует два варианта экмнезии по А.В. Медведеву (1982): экмнезия с блокадой воспоминаний на начале болезни, как бы с задержкой психического развития (преимущественно у больных не достигших старческого возраста) и экмнезия со сдвигом в далекое прошлое, регрессом психического развития (особенно после 65 лет). Феномен преуменьшения больными своего возраста (Guen,1958) представляет собой разновидность парциальной экмнезии.

Экмнезии наблюдаются преимущественно при сосудистых, органических заболеваниях головного мозга, при старческих психозах, при истерии. В структуре апатического слабоумия при шизофрении экмнезии могут наблюдаться в сочетании со снижением памяти и без него. Экмнезия нередко встречается в единстве с симптомами параноидного регистра - бредовыми, галлюцинаторными, иллюзорно-бредовыми (чаще при конечных состояниях параноидной шизофрении), с исчислением биографических событий по типу «двойной бухгалтерии» (Блейлер Э., 1911).

Фантазмы (Циэн, 1906) - одна из разновидностей псевдореминисценций с патологическим фантазированием, в сочетании с количественными расстройствами памяти или без них. Выделяются истерические и паралитические фантазмы. Фантазмы истерические (Случевский И.Ф.,1957) - отличительной чертой их являются необычные, интригующие фабулы, нередко с эротическим сюжетом. Больные выглядят в этих историях очаровательными, привлекательными, вызывают удивление, восхищение, поклонение окружающих. Наблюдаются они у лиц без нарушения памяти. Сходны, но не тождественны с патологической псевдологией. Наблюдаются при истерии, реактивных психозах, истерической психопатии.

Фантазмы паралитические (Крепелин Э.,1886) близки по клиническим проявлениям к фантастическим конфабуляциям, но отличаются грубой нелепостью. Возникают на фоне тотального слабоумия, эйфории, включают экспансивно окрашенную с нелепым содержанием патологию воображения, при этом фантастические события относятся к прошедшему времени. Наблюдаются они при прогрессивном параличе и псевдопаралитических синдромах в рамках других заболеваний.

При описании парамнезий необходимо подробное, близкое к высказываниям больного описание фабулы с указанием способа продуцирования (спонтанные или внушенные) и выявления, отражение их в поведении больного, зависимость от фона настроения, стойкость или изменчивость, фантастичность или правдоподобность, наличие или отсутствие количественных расстройств памяти, динамики развития. При выявлении парамнезий не следует ограничиваться их пассивной регистрацией, необходимо активное выявление (неоднократное повторение вопроса, использование наводящих вопросов «с включением» в них формулы внушения).

Редуплицирующая парамнезия (Пик А.,1901), редуплицирующие воспоминания, «двойственное восприятие», «двойственное представление» (Кандинский В.X.,1890), «повторяемость восприятий» (Глазов В.А., 1946), эхомнезия (Walther-Buel H., 1949) - удвоение переживаний обыденной жизни, когда больному кажется, что одни и те же события повторяются, хотя и не в зеркальной форме, как при deja vecu (уже пережитое). Они такие же, но не совсем те. Впервые эхомнезия описана у больного с прогрессивным параличом В.Х.Кандинским. Больные утверждают, что они уже ранее видели этого же врача, были им исследованы, он говорил им те же слова, фразы, что и сегодня, что они были в этой же больнице (больной, наблюдавшийся Пиком, говорил, что он уже видел трех Пиков). Переубеждению больные не поддаются. Обычно у больных наблюдается снижение логической памяти при большей сохранности чувственно-образной памяти, может быть и антероградная амнезия. Наблюдается эхомнезия у больных с прогрессивным параличом, с сенильными, сосудистыми психозами, с атрофическими деменциями, при корсаковском синдроме различной этиологии.

Ложные узнавания (Гаген Ф., 1837, Пик А., 1903) - ошибочные индивидуальные узнавания каких-либо объектов, часто лиц, при сохранности отнесения их к определенному роду предметов. Классифицируются по степени тяжести и динамике на 6 подгрупп (В.Н. Краснов, 1976):

1. Неправомерное чувство знакомости или незнакомости всей об­становки или ее элементов (имеет место некоторое сходство с деперсонализационно-дереализационными расстройствами);

2. Установление сходства или несходства объектов по известным лишь больному отдельным морфологическим и экспрессивно-поведенчес­ким признакам (Смирнов В.К., 1972);

3. Симптом псевдодвойника, когда действительный и мнимый объекты лишь внешне сходны, но не идентичны;

4. Двойственное или меняющееся узнавание объекта, двойственная аутоидентификация, носящая динамический изменчивый характер с высказыванием различных меняющихся предположений;

5. Однократное, эпизодическое полное ложное опознание лиц, предметов, помещения, местности и себя в телевизоре, газетах, неузнавание себя в зеркале;

6. Стойкие ложные опознания.

При пятом и шестом вариантах ложного узнавания возможно появле­ние симптомов положительного и отрицательного двойника, симптома Фреголи, бреда интерметаморфозы и других. При резких нарушениях памяти могут расстраиваться узнавания близких родственников, пола, возраста окружающих, одушевленные объекты могут приниматься за неодушевленные и так далее.

Симптом «положительного двойника» (Вие Дж., 1930) - незнакомые больному лица признаются за родственников, знакомых. Феномен обычно сочетается с бурным нарастанием психических расстройств, с острым чувственным бредом, с иллюзиями, бредом инсцинировки, отношения, значения, с тревожным аффектом. Наиболее часто он наблюдается при аментивном и аментивно-онейроидном синдромах при инфекционных и соматогенных психозах. Симптом «отрицательного двойника» (Вие Дж., 1930) – возникает ощущение, что подставные лица приняли облик родных, знакомых больного, загримированы под них. Симптом представляет собой бредовую интерпретацию ложного узнавания. Типичен для парафрении систематической, параноидной шизофрении, инволюционной депрессии с бредом Котара. Симптом ретроспективных нарушений узнавания (Краснов В.Н., 1976) – вариант ложных узнаваний, при котором больной утверждает, что виденный им ранее незнакомый человек был его родственником или знакомым или, наоборот, под видом родственника или знакомого был незнакомый (подставное лицо). Ретроспективные симптомы положительного и отрицательного двойника. Симптом Фреголи (Курбон и Фейл, 1927) – больной все время «узнает» преследователя, хотя тот, чтобы остаться неузнанным, постоянно меняет свой внешний вид, появляясь то в одном, то в другом обличье. Представляет собой бредовую интерпретацию ложного узнавания в рамках персекуторного бреда. Симптом интерметаморфозы (Курбон П., Тюск Дж.,1932; Домезон Г., 1937) – один из вариантов ложных узнаваний, когда не один человек, как при симптоме Фреголи, а несколько лиц меняют внешность, являются подставными. А вокруг разыгрываются какие-то сцены, в которых больной играет определенную роль. При выраженной интенсивности симптома связь с реальностью теряется, как и способность к идентификации окружающих вообще. Симптом «мертвецов» - больной «узнает»в окружающих ранее умерших людей. После выхода из психоза больные обычно не могут объяснить признаки сходства окружающих с ранее умершими, но ссылаются на неестественность их движений, на странность их лиц (Краснов В.Н., 1976). Симптом обычно сочетается с другими симптомами ложного узнавания (двойника, интерметаморфозы). Симптом «уродов» (Лаврецкая Э.Ф., 1970) - лица окружающих воспринимаются больными измененными, искаженными, уродливыми, «плоскими». Также могут восприниматься предъявленные больным фотографии. В отличие от симптома «мертвецов», симптом «уродов» наблюдается при меньшей остроте психотического приступа, на более ранних его этапах, предшествует симптомам положительного двойника, интерметаморфозы и «мертвецов». Утрачивается способность узнавания знакомых лиц при непосредственном общении и на фотографиях при такой разновидности оптической агнозии как прозопагнозия (Pötzl O., Hoff H., 1937; Bodamer J., 1947). Наблюдается она при органическом поражении головного мозга. По структуре близка к симптому «уродов», но отличается большей стойкостью и сочетанием с другими локальными расстройствами (агнозия на цвет, гемианопсия и другие).

Симптом «зеркала» (Morselli E., 1886; Abely P., 1930) – у больного появляется ощущение изменения своего лица, в зеркале он обнаруживает изменение своего отражения. После этого больной начинает постоянно контролировать с помощью зеркала свой вид. По сути он представляет собой один из вариантов деперсонализации.

Нарушения узнавания встречается при экзогенно-органических, сенильных психозах, шизофрении и ряде других психических заболеваниях. При этом они имеют некоторые отличия в клинической картине и динамике. Ложные узнавания при сенильных психозах носят грубый характер, имеют тенденцию к «сдвигу ситуации в прошлое», отличаются близостью к агнозиям. При острых экзогенно-органических психозах характерны симптомы положительного двойника, «мертвецов», интерметаморфозы в сочетании с нарушением ориентировки в окружающем. Выраженность этих расстройств зависит от степени спутанности сознания. При шизофрении чаще наблюдаются симптомы отрицательного двойника, Фреголи, «уродов», «зеркала».

От парамнезий необходимо отличать мифоманию (Dupre E., 1905), псевдологию - патологическую ложивость, обусловленную конституционально-психопатическими особенностями личности. В отличие от больных с парамнезией, псевдологи живут не в фантастическом, а реальном мире. Фабула их рассказов не столь стабильна, как при конфабуляциях, а сознательно досочиняется, видоизменяется, адаптируется к изменению ситуации, аудитории. В отличие от конфабулирующих больных, патологический лгун, как и обычный лгун, знает что он лжет. Не отрываясь полностью от реальности, он переходит из сферы фантазии в сферу реальности (как в актерской игровой ситуации). От обычной лжи, обмана, притворства патологическая лживость отличается нецелесообразностью, бесцельностью, бесполезностью, своеобразным бескорыстием, являясь проявлением патологической потребности в фантазировании, привлечении внимания, рисовке. При этом больные нередко «входят в роль», а при наличии моральных изъянов, могут проявить склонность к авантюризму, злоупотреблению доверчивостью слушателей. Если при патологической лжи и извлекается какая-то выгода, то она является скорее побочным продуктом, а не стимулом, как при обыкновенной лжи. Вместе с тем, между обычной и патологической лживостью возможно множество переходов.

Склонность к псевдологии часто является одним из свойств личности у определенного круга лиц (истерическая акцентуация, истерическая психопатия) с наличием психической незрелости, инфантильной эмоциональности, эмотивного типа мышления, эгоцентризмом, повышенной внушаемостью и самовнушаемостью, неудовлетворенностью реальными переживаниями, своим настоящим положением. Им присуще стремление казаться больше чем есть, привлечь внимание, а ложь является одним из наиболее простых и доступных способов для этого. Такие люди обычно обладают буйным воображением, богатой яркой образной речью, непринужденными манерами и хорошими артистическими способностями, легко перевоплощаются и входят в роль. Псевдологический синдром может быть следствием органического поражения головного мозга при прогрессивном параличе, эпилепсии (Delbruck A., 1891), после энцефалита (Леви-Валенси), после черепномозговой травмы (Лещинский А.Л.,1948). Обычно он наблюдается на фоне ненарушенного сознания, но может встречаться и при истерических сумерках (Бирнбаум), а при травме - на фоне неглубокого оглушения (Лещинский А.Л.,1948). Псевдологический синдром органического генеза следует дифференцировать с псевдопаралитическим, корсаковским, лобным синдромом, гипоманией при маниакально-депрессивном психозе. В отличие от истерической псевдологии, при псевдологическом синдроме органического генеза не обнаруживаются в анамнезе псевдологические тенденции на протяжении всей жизни - «фантастическое предрасположение» (Юдин Т.И.). Органический псевдологический синдром имеет тенденцию к регрессированию параллельно с другими синдромами (например, при черепномозговой травме), а также более бедную, однотипную, тусклую фабулу. В отличие от псевдопаралитического, корсаковского и лобного синдромов, при псевдологическом истерическом и органическом синдромах не наблюдается выраженного интеллектуально-мнестического снижения.

Вариантами патологической лживости (псевдологического синдрома) являются синдромы Мюнхгаузена и Агасфера, встречающиеся у психопатов и больных наркоманией. При синдроме Мюнхгаузена (Asher M., 1951) больные имитируют клиническую симптоматику различных заболеваний, дают фантастические сведения о проявлениях и течении болезни. Иногда они прибегают к самоповреждениям для инсценировки болезни. Многократно подвергаются полостным операциям. Причем все это делается без всякой выгоды для себя. При синдроме Агасфера (Wingate P., 1951) психопатические личности с наркоманической зависимостью сочиняют драматические истории о своих заболеваниях, симулируют симптоматику различных заболеваний, болевых синдромов для получения наркотиков. Для того, чтобы не быть уличенными во лжи, они кочуют из одного хирургического стационара в другой. Клинические границы этих синдромов, их дифференциальная диагностика и патогенез остаются недостаточно изученными.

Несколько обособленно среди других разновидностей патологии памяти стоит симптом лишних воспоминаний (Mazurkiewicz J., 1949). В беседе больной спокойно и бесстрастно, как бы повествовательно, включает не связанные в смысловом отношении с темой речи фрагменты воспоминаний. Содержание воспоминаний обычное, но не соответствует смысловой направленности диалога, немотивированы. Наблюдается этот симптом при шизофрении, при неглубоких расстройствах сознания, при засыпании.

Нарушения памяти в той или иной степени обнаруживаются при всех расстройствах с общим нарушением сознания, при органических и функциональных заболеваниях, входят в структуру многих психопатологических синдромов. Вместе с тем, выделяются синдромы, в которых расстройства памяти являются ведущими и сквозными, определяют их структуру. Это корсаковский и амнестический синдромы, конфабулез, некоторые варианты дементного синдрома (амнестическое слабоумие).

Корсаковский синдром (Корсаков С.С., 1887) включает амнестическую дезориентировку, фиксационную амнезию, антероградную амнезию (сохраняются воспоминания о событиях прошлого), конфабуляции и псевдореминисценции, нарушение хроногенной памяти. Может быть понимание своей несостоятельности. Выделяются различные варианты корсаковского синдрома в зависимости от его тяжести, фона настроения, локализации процесса (стволовая и корковая), наличия или отсутствия парамнезий (продуктивный и апродуктивный варианты), течения (стационарный, прогредиентный, регредиентный). Наблюдается при органических поражениях головного мозга (травматического, интоксикационного, инфекционного, сосудистого генеза, при асфиксии, отравлении угарным газом, опухоли, сифилисе). Не бывает при шизофрении, маниакально-депрессивном психозе, при эпилепсии.

Амнестический синдром характеризуется более грубыми расстройствами памяти. Отмечается тотальная фиксационная амнезия, не только антероградная, но и ретроградная. Больной не воспроизводит и события прошлого. Амнестическая дезориентировка, достигающая степени нарушения предметной ориентировки (больной не находит свою палату, постель, двери, не узнает себя в зеркале). Обычно нет парамнезий. Наблюдается при тяжелых органических поражениях головного мозга (интоксикационного, сосудистого, после длительной асфиксии), при болезнях Пика, Альцгеймера, старческом слабоумии.

Парамнестический синдром (конфабуляторный, пресбиофренический) отличается периодическим возникновением состояний возбуждения с амнестической спутанностью, ложными узнаваниями, спонтанным наплывом конфабуляций. Имеют место амнестическая дезориентировка, фиксационная амнезия при известной сохранности памяти на отдаленные события - «сдвиг ситуации в прошлое», анозогнозия. Бывает парамнестический синдром при старческом психозе (Снежневский А.В., 1948, 1949), при старческих деменциях, при опухоли гипоталамической области, при травматическом психозе (Bessiere, 1948), при церебральном атеросклерозе (Runge, 1930), при болезни Альцгеймера (Шахматов Н.Ф., 1963; Жислин С.Г., 1965).

Синдром нераспознавания (синдром Капгра, Capgras M.J., 1923) – включает симптомы отрицательного двойника (больной не идентифицирует родственников и знакомых и считает их двойниками, загримированными подставными лицами), положительного двойника (незнакомые люди признаются больным за родственников, знакомых), интерметаморфозы, симптом Фреголи, а также «уже виденного» и «никогда не виденного». По Н.Г. Шумскому (1979) различается четыре формы этого синдрома: 1) иллюзорная форма ложного узнавания; 2) иллюзорно-бредовая; 3) бредовая форма (бред двойника и симптом Фреголи); 4) ложные узнавания с бредом и сенсорными расстройствами (бред интерметарфазы). Наблюдается синдром Капгра при экзогенно-органических психозах, при парафрении, при шизофрении. По Н.Г. Шумскому (1979) может встречаться при астенических состояниях (иллюзорная форма), при инволюционной меланхолии и циркулярной депрессии (бредовая форма), при шизофрении (все формы, кроме иллюзорной).

Экмнестический делирий (Pitres А., 1882) – больной воспринимает все, что в настоящее время происходит вокруг, полностью происходящим в прошлом. Он как бы живет в прошлом. Описан экмнестический делирий при истерии.

Конфабулез Байера (Bayer W., 1943) – один из вариантов переходных синдромов Вика. Возникает в период обратного развития экзогенно-органических психозов с общим нарушением сознания (спутанности) и формирования психоорганического синдрома. Клинически проявляется в обилии систематических конфабуляций, сочетающихся с конфабуляторными идеями величия. При этом нет грубых нарушений памяти и амнестической дезориентировки.

Синдром транзиторной глобальной амнезии (Berner M., 1956; Fischer C., Adams B., 1958) – возникает спонтанно полная амнезия на события прошедшего дня, иногда – недели. Восстановление памяти происходит в течение нескольких часов. Однако остается пробел в воспоминаниях событий начала мнестических расстройств. Имеются предположения, что этот синдром обусловлен преходящей локальной ишемией мозга в бассейне базилярной артерии в связи с транзиторным нарушением мозгового кровообращения.

Синдром периодической ретроградной амнезии (Бехтерев В.М., 1900) – наблюдаются приступообразно возникающие состояния ретроградной амнезии событий, имевших место за несколько часов (до суток) до приступа. При этом больной тягостно переживает чувство запамятования, однако после приступа пережитое амнезируется. Описан при органических поражениях головного мозга (после перенесенного инсульта), оценивается как эпилептиформный по генезу феномен.

Вы никогда не попадали в ситуацию, когда вместе с кем-то становились свидетелем какого-то события, но почему-то по-разному затем вспоминали, что произошло? Казалось бы, вы были рядом, видели одно и то же, но почему-то имеете разнящиеся воспоминания о событии. На самом деле такое происходит довольно часто. И все дело в том, что человеческая память неидеальна. Несмотря на то, что мы все привыкли полагаться на наши воспоминания, наш мозг со временем может их изменять.

Не все ваши воспоминания могут быть правдой

Элизабет Лофтус является профессором когнитивной психологии и занимается исследованиями человеческой памяти не один десяток лет. Она хороша известна в этой сфере благодаря своим исследованиям пластичности человеческих воспоминаний, природы, а также особенностей создания ложных воспоминаний. Научные работы Лофтус не раз находили применение в юридической сфере. Она участвовала в качестве эксперта в сотне судебных случаев. Ее доказали, что наши воспоминания могут быть искажены под воздействием внешних факторов, возникающих уже после событий, которые отложились в нашу память, вызывая так называемый эффект дезинформации.

На примере исследования случаев дорожно-транспортных происшествий Лофтус показала, как формулировка вопроса, заданного свидетелям ДТП, может приводить к тому, что показания этих свидетелей будут не соответствовать действительности. Например, в одном из экспериментов людям-добровольцам, разделенным на несколько групп, были показаны различные ролики автокатастроф длительностью от 5 до 30 секунд. После каждого видео людей просили заполнить опросный лист, первый вопрос в котором звучал так: «Дайте отчет об аварии, которую вы только что увидели». Затем следовал ряд конкретных вопросов про ДТП. Один из них звучал следующим образом: «Как быстро двигались автомобили на видео в тот момент, когда они врезались друг в друга?». Правда для каждой группы вопрос был сформулирован несколько иначе, и вместо слова «врезались» использовались такие определения, как «соприкоснулись», «ударились», «разбились», «стукнулись». При слове «разбились» люди приписывали наиболее высокую скорость, хотя по факту во всех случаях она была одинаковой. Эксперимент показал, что форма вопроса влияет на ответ свидетеля. Лофтус сделала предположение, что это связано с изменениями представления события в памяти испытуемых.

В аналогичных экспериментах Лофтус получила похожий эффект. На вопрос: «Видели ли вы, как разбилась фара?» — люди приводили большое количество ложных свидетельств о разбитой фаре, в то время как на самом деле фара не была разбита.

«На самом деле очень просто исказить детали того, что же на самом деле видел человек, просто благодаря предоставлению ему наводящей информации. Но в ходе своей работы мы стали все чаще задумываться над тем, а насколько далеко можно зайти в вопросе искажения памяти человека? Можно ли вложить в человеческий мозг полностью ложные воспоминания о событиях, которые никогда в реальности не происходили?», — поделилась в интервью Business Insider Лофтус.

И как оказалось – действительно можно. Лофтус, а также психолог и сотрудник кафедры психологии Университетского колледжа Лондона Джулия Шоу смогли успешно продемонстрировать эту возможность, «загрузив» ложные воспоминания в мозг совершенно здоровых людей.

Например, в одном исследовании 70 процентов испытуемых начали верить в то, что совершили преступление в виде кражи, нападения или разбоя, просто используя методы внедрения ложных воспоминаний в ходе беседы с людьми.

Как однажды сказал Сальвадор Дали: «Разница между ложными и истинными воспоминаниями такая же, как и между фальшивыми и настоящими бриллиантами: именно фальшивые всегда выглядят реальнее и сверкают ярче».

В этих словах содержится истина, которая может помочь нам объяснить, почему мы так быстро начинаем верить в ложные сообщения о случившемся.

Идея об искажении памяти берет свое начало более сотни лет назад и связана с работами философа и психолога Гуго Мюнстерберга, который на тот момент занимал пост главы факультета психологии Гарвардского университета и президента Американской психологической ассоциации. В статье, опубликованной в газете The New York Times, Мюнстерберг писал о случае, произошедшем в Чикаго. Полиция обнаружила труп женщины, а через время задержала и обвинила в убийстве сына местного фермера. После полицейского допроса молодой человек признался в том, что убил эту женщину. Даже несмотря на то, что у него на момент убийства было железное алиби.

«Он повторял свое признание снова и снова. Но каждый раз это признание становилось богаче в деталях», — писал тогда Мюнстерберг.

В статье психолог сообщал, что с каждым новым рассказом история молодого человека становилась все более абсурдной и противоречивой – казалось, что его воображение не поспевает за тем, что человек хочет сказать. Со стороны было ясно, что он просто не мог подтвердить то, что он рассказывает.

Мюнстерберг сделал вывод, что парень просто-напросто стал жертвой «непроизвольного внушения на основе предположений», которые высказывались полицейскими во время его допроса.

Исследования ложных воспоминаний

К сожалению, идеи Мюнстерберга на то время показались общественности слишком радикальными, и парня в итоге неделей позже все-таки повесили. Лишь спустя несколько десятилетий идея ложных и искаженных воспоминаний будет должным образом изучена и начнет рассматриваться как фактор, способный влиять на показания.

Сегодня многие согласятся с тем, что ложные признания можно получить в ходе весьма напряженного эмоционально и физически подавляющего допроса подозреваемого. Именно об этом могут подумать те, кто посмотрит недавнюю документальную драму «Создавая убийцу» от компании Netflix, наделавшую немало шума среди американского общества. Делается ли ложное признание под сильным давлением, или человек действительно верит в то, что говорит – здесь нужно разбирать каждый случай отдельно. Однако Лофтус уверена, что оснований подозревать кого-то в том, что его воспоминания подверглись искажению и дезинформации, у вас не будет, если вы заранее не будете уверены в том, что это действительно имело место.

Однако решение этого вопроса может скрываться в нашей биологии. На это указали результаты работы южнокорейских нейробиологов из Университета Тэгу, проводивших исследование работы мозга у 11 добровольцев, имевших настоящие и ложные воспоминания. Ученые хотели понять, будут ли прослеживаться в получаемых данных какие-то характерные отличительные признаки. Людей попросили ознакомиться со списком слов, разбитых на категории. Одной из таких категорий, например, была «домашний скот». Затем их подключили к аппарату функциональной магниторезонансной томографии и начали опрашивать на предмет наличия несоответствия для той или иной категории у слов. В момент ответов исследователи пытались определить изменения в кровотоке в разных частях мозга испытуемых. Эксперимент показал, что у людей, которые были уверены в своем ответе (и ответ на самом деле оказывался верным), кровоток возрастал в районе гиппокампа – отдела мозга, играющего важную роль в консолидации памяти (перехода кратковременной памяти в долговременную). А когда участники были уверены в своих ответах, но ответы на самом деле оказывались неправильными (что происходило примерно в 20 процентах случаев), то повышение кровотока наблюдалось во фронтопариетальном отделе мозга, отвечающем за так называемое «чувство дежавю».

Как объяснить появление ложных воспоминаний

Одна из теорий, которая пытается объяснить нам, почему наш мозг может заполняться ложными воспоминаниями, носит название «теории нечетких следов». Авторами термина являются исследователи и психологи Чарльз Брейнерд и Валери Ф. Рейна. С помощью данной теории ученые попытались впервые объяснить работу так называемой парадигмы Диза-Родигера-Макдермот (Deese-Roediger-McDermott paradigm), или сокращенно DRM. Звучит на первый взгляд страшно, но на самом деле она названа в честь ее создателей, ученых Джеймса Диза, Генри Родигера и Кэтлин Макдермот, которые еще в 60-х годах предприняли попытку воспроизвести лабораторный аналог дежавю.

В исследовании DRM испытуемым предлагался большой перечень слов, к примеру: «подушка», «матрас», «кровать», «кресло», «будильник», «дрема», «ночной кошмар», «пижама», «ночник» и так далее. Все эти слова относятся к одной категории - процессу сна. Но слова «сон» нет в этом списке. Когда через некоторое время испытуемых спрашивали, было ли в списке слово «сон», большинство «вспоминали», что оно было. Конечно, полученный эффект не слишком похож на реальное дежавю, но авторы настаивали на тождестве механизмов их возникновения.

«Люди начинают «вспоминать» слова, которых на самом деле не было в списке, но они уверены в том, что они были. Этот феномен определенно можно назвать ложной памятью», — поделилась Рейна в разговоре с Business Insider.

«Это действительно очень сильный психологический феномен. Полное несоответствие действительности. Это не просто ситуация, которую можно описать словами: «Я не помню», что в свою очередь можно было бы назвать обычной забывчивостью. Здесь все гораздо сложнее: «Я точно помню то, чего на самом деле не было». И теория нечетких следов стала первой попыткой объяснить этот феномен».

Теория выделяет два типа памяти, и каждый имеет свои плюсы

Сперва ученые предположили, что феномен каким-то образом связан с построением ассоциативного ряда между словами. Однако, когда такая возможность была учтена в экспериментах, исследователи получили такие же результаты.

Теория нечетких следов, в свою очередь, раскрывает и продвигает идею существования двух типов памяти: воспроизводящей и смысловой. Когда включается воспроизводящая память, мы можем быстро, точно и в деталях вспомнить что-то из прошлого. Когда же в дело вступает смысловая, то у нас возникают лишь смутные (нечеткие) воспоминая о прошедших событиях – отсюда, кстати, и название теории.

«С возрастом мы начинаем больше полагаться на смысловую и меньше на воспроизводящую память», — говорит Рейна.

«Жизнь устроена так, что чаще всего важные вещи происходят после некоторой задержки. Например, будучи студентом, вы впитываете новые знания не просто для того, чтобы применить их сразу же на практике. Вам необходимо помнить эту информацию, так как она может пригодиться и в следующем семестре и через него, а затем и на вашем будущем месте работы. Эта информация отличается от той, которую вы можете помнить, скажем, один день или неделю. Она откладывается в ваш мозг на гораздо более долгий отрезок времени. И дело в том, что смысловая (расплывчатая) память со временем начинает доминировать над воспроизводящей (точной)».

Теория нечетких следов способна правильно предсказать драматический эффект старения наших воспоминаний, называющийся «эффектом обратного развития» (developmental reversal effect). Это означает, что когда вы взрослеете и переходите из детства во взрослую жизнь, то повышается не только эффективность вашей воспроизводящей памяти (вы можете более детально вспоминать произошедшие события), но в то же время происходит и рост доминанты смысловой памяти. На практике это означает, что с большей долей вероятности вы будете испытывать уверенность в том, что в списке имелось то или иное слово (как в примере, который описан выше), хотя на самом деле его там никогда не было, и в то же время вы при этом будете помнить весь список.

В целом это означает, что ваша память не обязательно ухудшается с возрастом. Просто ваш мозг становится более избирательным в отношении поиска подходящих смысловых значений, замедляя скорость подбора. С того момента, как эта теория была представлена, она была подтверждена в рамках более 50 других исследований другими учеными.

Ложные воспоминания не всегда проблема

Поначалу многие довольно скептически отнеслись к этой теории, объясняя это тем, что взрослые во всем превосходят детей. Но такое отношение к теории возникло, возможно, из-за того, что мы очень часто полагаемся на наш мозг, и любое предположение о том, что с возрастом его работа становится менее точной, выглядит для нас пугающей перспективой.

В реальности же, несмотря на то что у всех нас со временем проявятся ложные воспоминания, никаких проблем от этого мы испытывать не будем, считает Рейна. С эволюционной точки зрения в таком неминуемо ожидаемом всех нас переходе к смысловой памяти даже можно найти свои плюсы. Например, в рамках своих исследований Рейна обнаружила, что смысловая память помогает людям принимать более безопасные решения в вопросах принятия различных рисков.

Объяснить это помогает парадокс Алле, используемый в теории принятия решений и названный в честь экономиста и Нобелевского лауреата Мориса Алле. Парадокс можно сформулировать в виде выбора между двумя вариантами, в каждом из которых с некоторой вероятностью достаётся та или иная сумма денег. Индивидам предлагают выбор по одному решению из двух пар рискованных решений. В первом случае в ситуации A есть 100% уверенность в получении выигрыша в 1 млн франков, а в ситуации B имеется 10% вероятность выигрыша в 2,5 млн франков, 89% - в 1 млн франков и 1% - не выиграть ничего. Во втором случае тем же индивидам предлагается сделать выбор между ситуацией C и D. В ситуации C имеется 10% вероятности выигрыша в 5 млн франков и 90% не выиграть ничего, а в ситуации D 11% составляет вероятность выигрыша в 1 млн франков и 89% - не выиграть ничего.

Алле установил, что значительное большинство индивидов в этих условиях предпочтет выбор ситуации A в первой паре и ситуации C во второй. Этот результат воспринимался как парадоксальный. В рамках существовавшей гипотезы индивид, отдавший предпочтение выбору А в первой паре, должен выбрать ситуацию D во второй паре, а остановивший выбор на В должен во второй паре отдать предпочтение выбору С. Алле математически точно объяснил этот парадокс. Его основной вывод гласил, что рационально действующий агент предпочитает абсолютную надежность.

«Большинство людей скажут: погодите-ка, куча денег – это лучше, чем ничего. Это и есть главная суть в нашем случае. Смысл», — говорит Рейна.

Психолог говорит, что существование ложных воспоминаний могут заставить людей беспокоиться о том, как они якобы по-другому видят окружающий их мир, но в этом нет никакой проблемы. В отличие от реальных негативных возрастных проблем, которые могут проявляться в том числе и в виде снижения эффективности памяти, ложные воспоминания в некоторых случаях на самом деле помогают нам делать более безопасный и более осознанный выбор в тех или иных вещах. Поэтому Рейна отмечает, что не следует путать ложную память с деменцией.

«Люди не испытывают проблем со смысловой памятью. Те же студенты в среднем обладают более сильной памятью, но даже у них она может быть заполнена всевозможными ошибками и искаженными деталями, но при этом человек может даже не осознавать этого. Вся проблема крутится вокруг того, что мы почему-то привыкли думать, что обладаем идеальной памятью. Но на самом деле никто не обладает идеальной памятью. Просто наш мозг пытается заполнить те имеющиеся пробелы, которые в ней есть. И у одних это происходит эффективнее, чем у других».

Смысловая память - это лишь очередной способ, с помощью которого наш мозг показывает то, насколько он готов адаптироваться к внешнему окружению. Опять же, не стоит путать ложные воспоминания с деменцией («старческим маразмом», по-народному). Пока человек не испытывает никаких проблем, то и волноваться об этом не стоит, считает психолог.

«С возрастом у людей бывают и хорошие и плохие дни. Со временем они начинают забывать детальные подробности того, что происходило в прошлом, однако это компенсируется смысловой памятью, которая с возрастом становится все более и более эффективной», — говорит Рейна.

«Поэтому я считаю, что если не брать в расчет действительно проблемные случаи со здоровьем, то нам не следует слишком беспокоиться о том, что наши воспоминания с возрастом будут каким-то образом повреждены. Нужно исходить из того, что они никогда и не были полностью цельными».