Допуск в реанимацию обычно запрещен. Но теперь все может измениться – есть новый Закон о допуске посетителей в реанимацию. Что надо знать? Что предпринять, если вас все же не пускают в реанимацию, и кого пускают безоговорочно?

Поговорим об этом.

Приказ Минздрава 2018 года о допуске в реанимацию родственников, близких больного – все новости

В марте СМИ сообщили о том, что запреты на посещение детей являются нарушением федерального закона № 323, а запрет на посещение взрослых - нарушением Конституции по части свободы перемещения.

Эта практика нарушает закон. И эта тема обсуждается давно, и на разных уровнях.

В итоге, Минздрав признал право родственников на посещение в реанимации. Те, кто всё-таки встретит запрет, имеет право оспорить отказ в суде .

Кто считается родственником больного, которых могут пустить в реанимацию, и пустят ли близких друзей, других людей?

Согласно нормам закона, мы видим, что везде речь идет о родственниках, членах семьи. А другим людям — скажем, друзьям, коллегам — нельзя посещать больного в реанимации?

И кто это – родственники, или члены семьи?

Родственники больного, которых могут пустить в реанимацию

С понятием родственников и членов семьи можно познакомиться в законодательстве, а это -Семейное, Гражданское, Уголовное, Налоговое, Трудовое (и т. д.) законодательство.

Правда, нигде не присутствуют четкое определение и списки, и на эту тему можно много рассуждать.

Но есть такой перечень, из которого можно судить, что родными считают:

• Супругов.
• Детей и родителей.
• Братьев и сестер.
• Бабушек и дедушек.
• Усыновителей и усыновленных.

А если у пациента есть близкие друзья?

Согласно правилам, такие посетители могут навестить пациента в реанимации, если их будут сопровождать близкие родственники (отец, мать, жена, муж, взрослые дети).

СТОИТ ЗНАТЬ : Кем бы вы ни приходились больному, надо пытаться отстаивать свои права. Правда, многие моменты еще на грани обсуждения. Подождем.

Правила допуска родственников больного в реанимацию – чем они регулируются, кто принимает решение?

Очень гуманно – разрешить посещать родственников, которые находятся в отделении реанимации.

Но медики – даже, имея существующий приказ Минздрава, который устанавливает правила пропуска в реанимационные отделения — растеряны. Ведь проблем добавляется.

Чем и кем регулируются правила допуска родственников больного в реанимацию?

Их определяют на локальном уровне медучреждения — т.е., речь идет о Правилах внутреннего распорядка.

Иными словами, четкое решение — пускать к больному родных, или не пускать — принимает руководитель медучреждения или ответственный медперсонал.

Что должен делать медперсонал?

1. Выяснить, нет ли у посетителя противопоказаний типа простуды и др.
2. Провести психологическую подготовку, ведь человек может испугаться, увидев изрезанное тело родного или кучу трубок, торчащих у него из шеи, и т.д.
3. Познакомить посетителей с условиями и правилами посещения.

Правила посещения, права и обязанности посетителей больного в реанимации

Кроме оказания помощи медперсоналу в уходе за больным и поддержании чистоты, посетители отделений реанимации и интенсивной терапии должны соблюсти ряд условий.

• Они должны быть стопроцентно уверены в том, что здоровы на предмет острых инфекционных заболеваний (т.е. температура, диарея и т.д.). Это в интересах их родных!
• Перед тем как войти в отделение, надо оставить все лишнее, включая мобильные и другие устройства, верхнюю одежду сменить на халат, надеть бахилы, маску, шапочку и хорошо вымыть руки.
• Ни в коем случае нельзя идти в отделение реанимации в состоянии любого опьянения.
• Придя в реанимацию, посетителю нельзя шуметь, мешать медперсоналу оказывать помощь пациентам, не выполнять их указания и касаться чего бы то ни было, особенно медицинских приборов.
• В отделение нельзя брать детей младше 14 лет.
• В палате может находиться не более двух посетителей.
• Посещение запрещено, если в реанимации проводятся инвазивные манипyляции и сердечно-легочная реанимация.

НАДО ЗНАТЬ : Не пропустите беседу с медперсоналом, прежде чем отправляться в реанимацию, и выполните каждое условие и правило – это в ваших интересах, и в интересах больного.

Реальные причины отказа пустить родственников в реанимацию – что делать, если отказали в допуске без причин?

Итак, посещение реанимации родственниками разрешено законом. Есть правила посещения.

Между тем, к пациенту могут не пустить.

Почему не пускают в реанимацию, каковы причины, закономерны ли они?

Выслушаем одну сторону, которая видит закономерные трудности от посещений реанимационных больных:

1. Это может быть очень важный аргумент в пользу больного, когда речь идет о жизни и смерти. Медикам в эти моменты важнее попытаться спасти человека. Есть определенная статься закона, определяющая, что приоритет интересов больного (речь и о допуске в реанимацию) врачи должны соблюдать, с учетом его состояния, соблюдения противоэпидемических правил и интересов других людей.
2. Отделение реанимации – это не просто место, где во имя спасения пациентов осуществляются важнейшие и сложнейшие манипуляции, восстановление всех жизненно важных функций организма. Сложность в том, что они находятся в критическом состоянии. И одно неловкое движение посетителя, расстроенного увиденным, может привести к непредсказуемым последствиям . Ведь вы можете толкнуть инфузомат, задеть трубку дыхательного аппарата, упасть в обморок, наконец, и пр.
3. В реанимации — а это не просто палата, а просторные залы — лежит обычно несколько человек. Кто знает, какой будет их реакция на гостей — по сути, посторонних людей. Это тоже надо учитывать.
4. Есть риск заражения и тех, и других. Ведь мы не сдаем анализы, идя к родственнику в реанимацию. А мы, не зная об этом, можем быть носителями инфекции, способной убить ослабленного человека, и не одного.

ВАЖНО : На самом деле, говорят медики, спорных моментов больше.

Но к ним важно относиться не только с точки зрения нормативного регулирования, но и с позиции жизненно-моральных принципов, осознавая весь груз ответственности за посещение реанимации.

Что делать, если отказали в допуске без причин?

Не спешите биться в истериках. Выслушайте причины отказа.

Если вы видите, что он необоснован - совершите эти шаги:

• Требуйте соблюдения ваших прав и прав вашего родного, объясняя необходимость вашего присутствия рядом с ребенком, например, шансами на выздоровление и пр.
• Если вам отказали, попросите написать отказ в письменном виде с причинами нарушения норм законодательства.
• Наведайтесь к руководителю медучреждения с заявлением на его имя и указанием статей, которые врач нарушает.
• Если и тут не поможет, навестите в соответственные госорганы, к общественникам, в прокуратуру и др.

Уход за больными, находящимися в отделении реанимации и в палатах интенсивной терапии, представляет сложный комплекс мероприятий, от которого во многом зависит исход заболевания. Проведение большинства из этих мероприятий вменяется в обязанности среднего медицинского персонала. Однако необходимо помнить о том, что организация ухода возлагается на врача, и он обязан владеть всеми манипуляциями в полном объёме. Это относится, прежде всего, к умению соблюдать санитарно-гигиенический режим в отделении, проводить реанимацию, ухаживать за больными в тяжелом и бессознательном состоянии. Быстрое изменение в состоянии пациента требует пристального контроля за больным, четкой ориентации в обстановке и профессиональной наблюдательности. Не случайно в руководствах цитируется слова Линдсея: «На одну ошибку вследствие незнания приходится десять ошибок вследствие недосмотра».

В любом хирургическом стационаре реаниматологическая служба занимает ведущее положение в обеспечении лечебной помощи больным. В крупных учреждениях выделяют самостоятельное отделение реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ). В менее мощных больницах существует отделение анестезиологии и реанимации, а реанимационную помощь оказывают в специальных палатах интенсивной терапии (ПИТ).

Указанные отделения располагают на одном этаже с операционным блоком. Нежелательно его размещение на первом этаже, поскольку это неизбежно вызовет скопление родственников больных, что негативно скажется на функционировании отделения. Режим работы ОРИТ приближается к операционному блоку. С точки зрения соблюдения санэпидмероприятий в нем выделяют три зоны: 1) лечебная зона строгого режима, куда входят палаты и манипуляционные комнаты; 2) пограничная зона (общего режима), охватывающая коридорную часть; 3) зона служебных помещений (ординаторская, сестринская).

Основными подразделениями ОРИТ являются реанимационный зал, палаты, биохимическая экспресс-лаборатория, перевязочная, материальная, аппаратная, ординаторская, комната для медсестер и т.д.

Реанимационный зал предназначен для оказания помощи больным, которые находятся в критическом состоянии. Здесь придерживаются режима работы операционной, выполняют длительную искусственную вентиляцию легких, катетеризируют магистральные сосуды, осуществляют трахеостомию, сеансы гемосорбции и других видов экстракорпоральной детоксикации, бронхоскопию и прочие методы интенсивного лечения. В зале может быть от двух до шести пациентов, изолированных друг от друга специальными легкими подвесными ширмами. Среди необходимого оборудования реанимационного зала должны быть мониторы для постоянного контроля и регистрации основных параметров функционирования жизненно важных органов и систем (пульс, артериальное давление, частота дыхания и пр.), дефибрилляторы, наркозная аппаратура, отсосы, передвижной рентгеновский аппарат, наборы хирургического инструментария для венепункции, трахеостомии, наборы медикаментов и другое оборудование. Продолжительность пребывания больных в зале зависит от состояния пациента, при стабилизации функций органов и систем их переводят в палату интенсивной терапии.

Палаты интенсивной терапии предназначены для пристального наблюдения за больными с относительно стабильным состоянием жизненно важных органов и систем. В палате кровати располагают таким образом, чтобы был обеспечен подход к пациенту со всех сторон из расчёта в 8-24 кв. м на 1 койку. Здесь больные не видят реанимационных мероприятий, на ночь свет выключают, и пациенты могут отдыхать. Между палатами делают застекленное окно, через которое осуществляют постоянный визуальный контроль состояния больного.

Рекомендуют выделение палаты-изолятора , в которую госпитализируют одного больного в тех случаях, когда необходимо изолировать его от других пациентов, например, при столбняке, открытой форме туберкулёза и других заболеваниях.

Одним из важнейших подразделений отделения реанимации и интенсивной терапии является клинико-биохимическая экспресс-лаборатория . В ней круглосуточно выполняют стандартные анализы (клинический анализ крови и мочи, время свёртываемости и кровотечения, уровень глюкозы в крови, диастаза мочи, количество общего белка, билирубина, мочевины и амилазы в сыворотке крови), которые позволяют контролировать состояние основных жизненно важных органов и систем у пациентов этого отделения.

Кроме указанных помещений целесообразно выделение кабинета для проведения экстракорпоральной детоксикации , где выполняют лимфосорбцию и гемосорбцию, плазмаферез и гемодиализ, а также аппаратной комнаты , в которой хранят неиспользуемую в настоящее время аппаратуру.

Работа в ОРИТ сопряжена с профессиональными вредностями и трудностями, в том числе постоянное пребывание среди больных, находящихся в тяжелом состоянии. В связи с этим для врачей и медицинских сестер выделяют специальные помещения, где они могут отдохнуть в свободное от работы время, и регламентируют перерывы для приёма пищи.

В соответствии с приказом МЗ для обеспечения работы ОРИТ его медицинские штаты комплектуются из расчёта 4,75 ставки врачей на 6 коек. Такой же расчёт используют при определении количества младших медицинских сестёр по уходу за больными и фельдшеров-лаборантов. Медицинских сестёр требуется в 2 раза больше (4,75 ставки на 3 койки) и дополнительно 1 ставка медсестры на 6 коек для работы в дневное время.

В отделении ведут учётно-отчётную документацию, в том числе делают записи в истории болезни, заполняют реанимационную карту и карту интенсивной терапии. При этом значительная помощь отводится унифицированию бланков листов назначений, наблюдений, направлений на анализы.

Соблюдение санитарно-эпидемиологического режима в ОРИТ направлено на то, чтобы максимально ограничить дополнительное инфицирование больных, находящихся в тяжелом состоянии, и снизить риск развития внутрибольничной инфекции. Дело в том, что при оказании анестезиолого-реанимационных пособий, а также при проведении интенсивной терапии проводят такие технические приёмы и методы, как венепункция и катетеризация магистральных сосудов, ларингоскопия, интубация трахеи, пункция эпидурального пространства. При этом неизбежно возникают новые входные ворота для инфицирования.

Для соблюдения противоэпидемического режима службу реанимации и интенсивной терапии изолируют от других подразделений стационара, профилируют палаты для послеоперационных, соматических, «чистых» и инфицированных больных, разделяя таким образом их потоки, а также обеспечивают отдельный вход для персонала. Посещение ОРИТ лицами, не являющимися его сотрудниками, строго ограничен. Двери в отделение должны быть постоянно закрыты. На дверях рекомендуют надпись «Реанимация! Вход воспрещён!». Для входа нужно позвонить, персонал открывает двери своим ключом. Родственники допускаются в исключительных случаях.

Для снижения микробной обсеменённости в помещениях отделения рекомендуют установку передвижных рециркулирующих воздухоочистителей (ВОПР-0,9, ВОПР-1,5).

Все предметы, соприкасающиеся с кожей и слизистой пациента, должны быть чистыми и обеззараженными. С этой целью стерилизуют ларингоскопы, эндотрахеальные трубки, катетеры, мандрены, маски, иглы. Стерилизации подвергают шланги, патрубки, другие части наркозной и дыхательной аппаратуры, они должны сменяться для каждого больного. Сами аппараты стерилизуют в специальной камере как минимум через день. После каждого больного кровать подвергают специальной обработке и заправляют её постельными принадлежностями, прошедшими камерную обработку.

Постельное бельё меняют каждый день. Необходимо иметь индивидуальное, желательно одноразовое, полотенце и жидкое мыло из флакона.

В начале рабочего дня в служебном помещении персонал отделения надевает сменную обувь и одежду (рубашку, брюки, халат, шапочку). Входя в лечебную зону, надевают маску и меняют халат, предназначенный для работы в данной палате. Перед работой с больным, руки дважды моют щёткой с мылом и обрабатывают их раствором антисептика. Маску меняют каждые 4-6 часов, а халат и шапочку ежедневно.

В ОРИТ регулярно проводят уборку помещений. В палатах и реанимационном зале выполняют влажную уборку 4-5 раз в сутки с использованием дезинфицирующих средств. После этого помещения подвергают обработке бактерицидными лампами. Один раз в неделю выполняют генеральную уборку, по завершении которой осуществляют обязательный бактериологический контроль стен, оборудования и воздуха. Целесообразно организовать функционирование отделения таким образом, чтобы одна из палат была свободна и подвергалась облучению бактерицидными лампами.

Контингент пациентов ОРИТ. В отделении реанимации и интенсивной терапии показана госпитализация больных: 1) с острым и опасным для жизни расстройством кровообращения; 2) с острым и опасным для жизни расстройством дыхания; 3) с острой печеночно-почечной недостаточностью; 4) с тяжелыми нарушениями белкового, углеводного, водно-электролитного обмена и кислотно-щелочного равновесия; 5) после сложных операций, сопровождающихся расстройствами и реальной угрозой дисфункции жизненно важных органов и систем; 6) находящихся в коматозном состоянии в связи с черепно-мозговой травмой, гипогликемической и гипергликемической и другими комами; 7) после реанимации, клинической смерти и шока в восстановительном периоде.

В результате контингент пациентов ОРИТ можно объединить в несколько групп. Первую из них составляют больные после операции, которую выполняли под наркозом (посленаркозные) с не полностью нормализованными жизненными функциями. Она особенно многочисленна в тех лечебных учреждениях, где нет восстановительных палат при операционных блоках. Эти больные пребывают в отделении до полной нормализации угнетённых ранее функций.

Вторую и наиболее ответственную группу составляют больные с критическим состоянием после травмы, отравления, обострения или утяжеления хронической патологии. Продолжительность их пребывания в отделении исчисляется днями и неделями, именно на них затрачиваются максимальные усилия персонала и материальные средства.

В соответствии с приказом МЗ уход за умирающими больными при неизлечимых заболеваниях не входит в компетенцию ОРИТ. Однако в связи с вынужденными обстоятельствами такие больные нередко помещаются в это отделение. Они составляют третью группу пациентов («безнадёжные»). У них осуществляют поддержку функций жизненно важных органов и систем.

Больные со стойким вегетативным состоянием (отсутствие мыслительных возможностей), которое возникло вследствие запоздалой или несовершенной реанимации, а также при черепно-мозговой травме и ряде других обстоятельств, составляют четвертую группу. В принципе эти больные не должны находиться в ОРИТ, однако другого места для таких пациентов, как правило, не находят, и они пребывают здесь месяцами, получая адекватное кормление и надлежащий гигиенический уход.

Наконец, в пятую группу входят так называемые «больные» со «смертью мозга» . У них юридически зафиксирована гибель головного мозга, а органы могут быть использованы для трансплантации другим больным с целью спасения их жизни. У таких людей жизнеспособное состояние этих органов поддерживается с помощью искусственного кровообращения, искусственной вентиляции легких, трансфузией и коррекцией метаболических процессов в организме.

В ОРИТ используют 4 вида наблюдения за больными . Наиболее доступным является физикальный контроль состояния пациента. При этом определяют наличие или отсутствие сознания, выражение лица, оценивают двигательную активность больного и его положение, окраску кожи и видимых слизистых оболочек, следят за состоянием дренажей, зондов и катетеров. Сюда же относят определение частоты дыхания, измерение пульса, артериального давления и температуры тела пациента. Периодичность этих исследований всякий раз определяется индивидуально, и вся информация регистрируется в формализованной карте наблюдения.

Мониторное наблюдение включает автоматическое слежение за частотой сердечных сокращений и дыхания, артериальным давлением, уровнем периферической сатурации крови по кислороду, температурой тела, биоэлектрической активностью головного мозга. Оно позволяет одновременно получить информацию о жизненно важных системах по многим параметрам.

Лабораторное слежение за больным предполагает систематический контроль гемических показателей (количество эритроцитов, гемоглобина, гематокрита), а также определение объёма циркулирующей крови, плазмы, белка, электролитного и кислотно-щелочного состояния крови, показателей свертывающей системы, биохимических критериев (общий белок, мочевина, креатинин, амилаза в сыворотке крови).

Наконец, комбинированное наблюдение сочетает все выше названные виды контроля состояния больного. Оно наиболее полно дает представление о пациенте и является оптимальным.

Уход за больными в тяжёлом и бессознательном состоянии

Организуя уход за больными в ОРИТ, необходимо помнить об исключительной важности гигиенических мероприятий. Тело больного ежедневно обтирают тёплой водой с добавлением спирта, уксуса или одеколона, предварительно положив под него клеёнку. Для предупреждения переохлаждения после этой процедуры больного тотчас насухо вытирают. В случае непроизвольного мочеиспускания или дефекации проводят подмывание и обтирание кожи после каждого её загрязнения. Во избежание дополнительных трудностей ухода за больными без сознания не рекомендуют надевать на них нательное бельё. При смене постельного белья поворачивают больного на бок или перекладывают его на каталку.

При отсутствии противопоказаний утром больного умывают. Особое внимание обращают на обработку полости рта. Для этого левой рукой захватывают марлевой салфеткой язык больного и вытягивают из ротовой полости, а правой рукой проводят туалет. Затем язык и слизистую рта смазывают глицерином. Прежде, чем обработать полость рта, вынимают съёмные зубные протезы, тщательно их моют и хранят в сухом виде. У больных в бессознательном состоянии эти протезы вынимаются сразу же при поступлении в отделение.

Перед промыванием полости рта больному придают полусидячее положение, шею и грудь прикрывают клеёнчатым фартуком, под подбородок подставляют лоток. При тяжелом состоянии сохраняют горизонтальное положение больного с повёрнутой набок головой. Шпателем оттягивают угол рта, и ротовую полость промывают 0,5-1% раствором соды или 0,01-0,05% раствором перманганата калия с помощью шприца или резинового баллона так, чтобы жидкость не попала в дыхательные пути.

Глаза промывают кипячёной водой или физиологическим раствором с помощью стерильного кусочка ваты. Для этого голову больного запрокидывают назад, со стороны височной области подставляют лоток для стекающей жидкости, которой орошают глаза из баллончика или специального сосуда - ундинки.

Носовые ходы обрабатывают ватным тампоном, смоченным вазелином или ментоловым маслом.

При возникновении рвоты убирают из-под головы подушку и голову поворачивают набок. К углу рта подставляют лоток или подкладывают полотенце. По окончании рвоты щеки и рот протирают снаружи полотенцем, а внутри - марлевой салфеткой.

При уходе за больными в тяжелом и бессознательном состоянии исключительное значение отводят профилактике пролежней и гипостатической пневмонии. Для этого применяют весь арсенал известных средств и способов предупреждения их развития. Важная роль в этом принадлежит использованию функциональной кровати и проведению лечебной гимнастики.

Тяжелых больных кормят с ложки, используя передвижные надкроватные столики различной конструкции. Жидкую пищу подают с помощью поильника. При бессознательном состоянии проводят искусственное питание посредством воронки и зонда, заведённого в желудок. Часто зонд оставляют на весь период кормления, иногда его извлекают на ночь. С целью искусственного питания прибегают к постановке питательных клизм или осуществляют его парентеральным способом.

Уход за больными в критическом состоянии

Под критическим состоянием понимают крайнюю степень любой патологии, при которой требуется искусственное замещение или поддержка жизненно важных функций [Зильбер А.П., 1995]. Выделяют предагонию, агонию и клиническую смерть. Являясь видом умирания, они характеризуются крайней степенью декомпенсации кровообращения и дыхания. Без немедленного лечения неизбежно наступает биологическая смерть - необратимое состояние, при котором организм становится трупом.

Выведение больных из критического состояния осуществляется путем проведения ряда мероприятий, которые фактически составляют реанимацию (оживление). Она включает искусственную вентиляцию легких, искусственное кровообращение и противоишемическую защиту коры головного мозга.

Искусственное кровообращение проводят в случае прекращения сердечной деятельности независимо от вызвавшей его причины. Для этого выполняют непрямой массаж сердца .

Эффективность непрямого массажа сердца обеспечивается тем, что пострадавшего укладывают на твёрдую поверхность (жесткая кушетка, широкая скамья, носилки с деревянным щитом или пол). Расстёгивают стесняющую тело одежду и становятся слева от реанимируемого. Ладонь одной руки помещают на нижнюю треть грудины, другую ладонь накладывают на тыл первой руки. Обычно интенсивность надавливания поддерживается массой тела того, кто проводит реанимацию. После каждого толчка руки расслабляют, грудная клетка свободно расправляется, а полости сердца заполняются кровью. Таким образом осуществляется искусственная диастола. Непрямой массаж проводят ритмично с частотой сжатия 50-60 раз в 1 минуту.

Для повышения эффективности непрямого массажа рекомендуют одновременное сжатие грудной клетки и искусственный вдох. В этом случае ещё больше повышается внутригрудное давление, и больший объем крови поступает к головному мозгу.

Известно, что сердце у человека находится в средостении и располагается между грудиной и позвоночником. В том случае, когда пациент находится в состоянии агонии или клинической смерти, теряется мышечный тонус, и грудная клетка становится податливой к механической компрессии. В связи с этим при надавливании на грудину происходит её смещение на 3-5 см в сторону позвоночника. В результате сжатия сердца осуществляется искусственная систола. Кровь поступает в большой и малый круги кровообращения. Во время нажатия на грудину сдавливается нисходящий отдел аорты, и большая часть объема крови устремляется в верхние отделы туловища и к головному мозгу, обеспечивая тем самым кровоток до 70-90% от нормального уровня.

Во время непрямого массажа сердца при чрезмерном давлении на грудную клетку, а также при её неподатливости происходит перелом рёбер с повреждением плевры, печени и других внутренних органов. Поэтому прилагаемые усилия должны быть умеренными и всегда соответствовать поставленным задачам.

Перед выполнением искусственной вентиляции легких обеспечивают проходимость верхних дыхательных путей. При их заполнении жидким содержимым опускают головной конец или поворачивают реанимируемого набок, открывают ему рот, удаляют слизь, рвотные массы и затем протирают ротовую полость. Следующим этапом помощи является запрокидывание головы оживляемого и выведение нижней челюсти кпереди. При этом язык отходит от задней стенки глотки и восстанавливается проходимость дыхательных путей.

Затем, герметично зажав ноздри реанимируемого и наложив на открытый рот марлевую 3-4-слойную салфетку, начинают искусственное дыхание по типу «рот в рот». Другим вариантом является дыхание «рот в нос», для этого также проверяют и восстанавливают проходимость дыхательных путей, плотно закрывают рот оживляемого и делают вдох через нос. Ритмичность вдохов составляет 10-12 в минуту, выдох осуществляется пассивно.

В условиях стационара искусственное дыхание поддерживают с помощью аппарата. Для этого больному заводят эндотрахеальную трубку в дыхательные пути через рот или нос (интубируют), и к трубке подключают респиратор. С целью профилактики затекания слизи и желудочного содержимого вдоль эндотрахеальной трубки в трахею раздувают манжетку и герметизируют таким образом воздухоносную систему. При уходе за таким больным следят, чтобы манжетка на интубационной трубке не была чрезмерно раздута. Иначе возникнет нарушение кровообращения в слизистой с последующим развитием пролежня. Для восстановления в этой зоне нормального кровообращения через каждые 2-3 часа выпускают воздух из манжетки.

В тех случаях, когда необходима длительная, более 5-7 дней, вентиляция легких, а также при невозможности выполнить интубацию через рот в силу анатомических особенностей, при травме, опухолевых заболеваниях верхних дыхательных путей, при выраженном воспалительном процессе в носоглотке и гортани искусственное дыхание осуществляют через трахеостому - искусственный трахеальный свищ.

Во время искусственной вентиляции легких с помощью дыхательного аппарата (респиратора) требуется неотступное наблюдение, при котором следят за состоянием больного и контролируют эффективность проводимых мероприятий. В случае быстрого падения давления в системе «аппарат - больной», возникающего чаще всего вследствие разъединения трубок, шлангов, интубационной трубки и трахеостомы, нужно быстро восстановить герметичность воздухоносной системы.

Опасно внезапное повышение давления в этой системе. Как правило, оно связано с накоплением слизи в дыхательных путях, выпячиванием манжетки, возникновением несогласованности работы аппарата и спонтанного дыхания больного. При этом срочно выпускают воздух из манжетки и устраняют причину возникших неприятностей, переходя на ручную вентиляцию.

Уход за действующим респиратором включает систематическое и тщательное протирание аппарата, своевременное заливание дистиллированной воды в увлажнитель, опорожнение влагосборника и слежение за правильным оттоком конденсирующейся влаги из шлангов.

При длительной искусственной вентиляции легких проводят санацию трахеобронхиального дерева . Для этого используют стерильный катетер длиной 40-50 см и диаметром до 5 мм. Его вводят в трахею через трахеостому или эндотрахеальную трубку. В катетер вливают 10-20 мл раствора фурацилина или другого лекарственного средства. Затем к катетеру подсоединяют отсос (электрический или водоструйный) и аспирируют разжиженную мокроту. Для уменьшения разрежения и предотвращения присасывания слизистой к катетеру периодически приоткрывают боковое отверстие на его наконечнике. Процедуру повторяют 2-3 раза до осушивания трахеобронхиального дерева и выполняют ее в маске или в защищающем лицо плексиглазовом «забрало», предохраняя себя от инфицирования удаляемым содержимым.

Уход за трахеостомой . В реанимационной практике при развитии дыхательной недостаточности вследствие препятствия, расположенного выше голосовых связок, выполняют операцию трахеостомию. Для поддержания зияющего состояния в свищевой ход вводят специальную трахеостомическую трубку, изготовленную из металла, пластика или резины, и состоящую из наружного и внутреннего изогнутых цилиндров.

Основными задачами ухода за трахеостомой является поддержание хорошей проходимости трахеостомической трубки, предупреждение инфицирования дыхательных путей и высыхания слизистой оболочки трахеобронхиального дерева.

При обильном выделении из трахеи слизи каждые 30-40 минут её аспирируют с помощью стерильного катетера. Перед этим канюлю отграничивают от окружающей поверхности стерильной салфеткой, надевают стерильные перчатки и маску.

Если слизь очень густая, то её предварительно разжижают протеолитическими ферментами или 5% раствором гидрокарбоната натрия путем ингаляции в виде аэрозоля или закапывания в трахею 1-2 мл раствора. Выдержав экспозицию в 3-4 минуты, разжиженную мокроту аспирируют катетером. Перед этим голову больного поворачивают в противоположную сторону от санируемого бронха. Процедура длится в течение 12-15 сек. После санации катетер промывают раствором антисептика и протирают стерильной салфеткой. Манипуляцию повторяют 2-3 раза с интервалом не менее 2-3 минут. По завершении процедуры катетер стерилизуют.

Канюлю или внутреннюю её трубку не реже 1 раза в сутки извлекают из трахеи, чистят и стерилизуют.

При нарушении правил асептики во время ухода за трахеостомой, вследствие технических погрешностей при отсасывании слизи, а также при аспирации рвотных масс развивается гнойный трахеобронхит. О его появлении свидетельствует вязкая гнойная зеленоватая мокрота с гнилостным запахом. Для лечения трахеобронхита назначают антибиотики, но залогом успеха при этом является адекватная санация трахеобронхиального дерева, которую выполняют с учётом описанных ранее принципов. Эффективна эндоскопическая санация трахеи и бронхов.

У больных с трахеостомой нередко возникает стоматит, и в ротовой полости бурно развивается грибковая и анаэробная микрофлора. Поэтому нужно периодически орошать полость рта и протирать её тампоном, смоченным раствором антисептика, отдавая предпочтение перекиси водорода или борной кислоте.

Больной с трахеостомой не говорит, и при сохраненном сознании он может общаться с помощью знаков или специально приготовленных карточек с заранее написанными фразами. При внезапном появлении голоса или дыхания через рот (нос) надо думать о выпадении канюли из трахеи и восстановить исходное её состояние.

Иногда у больного появляется бурное, хриплое, так называемое стридорозное дыхание с участием вспомогательных мышц, что свидетельствует об обтурации канюли густой слизью. Ликвидируют эти симптомы путем немедленной замены канюли, забившейся слизью и подсыхающими корочками, на запасную. Для предотвращения высыхания слизистой используют влажные вдвое сложенные марлевые салфетки, которыми прикрывают трахеостому. При ингаляции кислорода его всегда увлажняют с помощью банки Боброва или других приспособлений, заполненных 96° спиртом или водой.

По завершении надобности в трахеостоме трубку извлекают, кожу вокруг раны обрабатывают раствором антисептика, дефект тканей стягивают лейкопластырем и накладывают стерильную повязку. Больного предупреждают о том, что в первое время при разговоре и кашле необходимо придерживать повязку рукой. Вначале она быстро намокает, и её надо часто менять. Как правило, свищ заживает самостоятельно в течение 6-7 дней.

Уход за умирающими больными

Смерть - это прекращение спонтанного кровообращения и дыхания, сопровождающееся необратимым поражением всех функций мозга . Процесс наступления необратимых патологических изменений в организме называют умиранием. Существует несколько типов умирания.

Первую группу составляют больные, умирающие при безуспешной сердечно-лёгочной реанимации с тремя возможными исходами: 1) смерть наступает тотчас после прекращения реанимационных мероприятий; 2) развивается многодневная и многонедельная постреанимационная болезнь, которую относят, в том числе, и к умиранию; 3) возникает стойкое вегетативное состояние с безвозвратной утерей функции коры головного мозга.

Во вторую группу входят больные старческого возраста, у которых происходит постепенное угасание жизненных функций при сохранённом или неадекватном сознании.

Третий тип умирания наблюдается при тяжёлой патологии, которая принципиально излечима, но в силу различных обстоятельств не поддаётся интенсивной терапии (синдром острого повреждения лёгкого, кардиогенный шок, перитонит).

Наконец, в четвертую группу включают умирание при неизлечимой болезни (травма, несовместимая с жизнью, злокачественная опухоль).

Все указанные типы умирания неизбежно заканчиваются смертью, и умирание по своей сути становится диагнозом. Если для выздоравливающего больного требуется интенсивная терапия, медицинские действия, направленные на ликвидацию физических страданий, а также воздействие на психику, то умирающий больной в интенсивном лечении не нуждается.

В связи с этим в последние десятилетия всё большее развитие получает так называемый комфортный поддерживающий уход. Его особенностью является: 1) ограничение инвазивных методов (катетеризация, пункция); 2) сокращение диагностических манипуляций; 3) тщательный гигиенический уход; 4) адекватное обезболивание; 5) адекватное питание; 6) психологический комфорт, который обеспечивается окружением родственников, психотерапевтом, священником или транквилизаторами. Перевод на комфортный поддерживающий уход осуществляют по решению самого больного или законных представителей по рекомендации врача, представляющего полную информацию о характере патологии и прогнозе.

Особую группу составляют больные со стойким вегетативным состоянием. Их характеризует то, что они не страдают, поскольку отсутствует сознание, по той же причине не могут принять решение о прекращении или изменении лечения, никогда не вылечатся. При адекватном уходе такое состояние может длиться годами. Чаще всего больные со стойким вегетативным состоянием погибают от инфекции мочевыводящих путей и лёгочных осложнений.

Должный медицинский уход за больными со стойким вегетативным состоянием включает в себя:

• · адекватное питание и гидратацию, которую обычно осуществляют с помощью желудочного зонда;
• · обеспечение физиологических отправлений естественным путём с помощью катетера, клизмы;
• · гигиенический уход, включающий и обработку полости рта, которая часто является источником инфицирования;
• · проведение физиотерапии, гимнастики и массажа;
• · профилактику и лечение инфекционных, воспалительных и некротических осложнений (гипостатическая пневмония, пролежни, паротит, инфекция мочевыводящих путей).

Юридические аспекты реанимации

В соответствии с Российским законодательством по охране здоровья сердечно-легочная реанимация не показана :

• · если смерть наступила на фоне полного комплекса интенсивной терапии, которая оказалась неэффективной при данной патологии в силу несовершенства медицины;
• · при хроническом заболевании в терминальную стадию его развития (злокачественное новообразование, нарушение мозгового кровообращения, несовместимая с жизнью травма), безнадежность состояния определяется консилиумом врачей и фиксируется в истории болезни;
• · если с момента остановки сердечной деятельности прошло более 25 минут;
• · если больной заранее документально зафиксировал свой отказ от сердечно-легочной реанимации.

Сердечно-легочную реанимацию прекращают :

• · если по ходу мероприятий выяснилось, что они не показаны;
• · если в течение 30 минут не отмечено признаков её эффективности (сужение зрачков, появление самостоятельного дыхания, улучшение цвета кожного покрова);
• · если наблюдается многократная остановка сердца.

Обращение с трупом

После констатации смерти с умершего снимают одежду и ценности. Составляют их опись и сдают старшей медицинской сестре на хранение. В том случае, когда ценности снять не удаётся, об этом делают запись в истории болезни в виде акта.

Тело укладывают на спину, с помощью бинта подвязывают нижнюю челюсть и закрывают веки. На бедре умершего пишут его фамилию, имя и отчество, а также возраст и отделение, в котором он находился. В сопроводительной записке кроме этой информации указывают номер истории болезни, диагноз и дату смерти. Труп накрывают простынёй, оставляют его в отделении на 2 часа до появления трупных пятен (абсолютный признак смерти) и только после этого отправляют в морг.

Тяжёлым испытанием становится беседа с родственниками умершего . Это составляет целое искусство, направленное на бережное отношение к чувствам людей, потерявших ближнего (в первую очередь), и на благополучие самих медицинских работников. Для этого: 1) информируют о смерти во время личного разговора, а не по телефону; 2) проводят беседу в адекватной для ситуации обстановке; 3) беседуют бригадой, но говорить должен наиболее авторитетный; 4) просто объясняют суть несчастья, не «давя» наукой, не обвиняя больного в нарушении режима и т.д.; 5) в нужный момент «авторитетный» выходит, а самый «душевный» продолжает беседу.

Фото с сайта pmd74.ru

Скажу, как врач

Рассказ Татьяны Листовой, опубликованный в «Новых Известиях» под броской шапкой , действительно впечатляет. В нем реализуются все страхи, которые преследуют каждого, кто задумывается о возможности пребывания в реанимации: тут и просто злобные медсестры и врачи, ненавидящие свою работу; и медсестры-убийцы, вкалывающие не то лекарство; и лежащие голыми пациенты; и кричащие больные с разными болезнями… Ну, вот, разве, что на органы никого не потрошили, а так – Ужас! Ужас! Ужас!, как говорится в известном анекдоте.

Конечно, можно вспомнить, что именно в Боткинской больнице пациенты с инсультами лежат отдельно от других. Т.е., например, шизофреник в это отделение попасть в принципе может – у них тоже инсульты бывают, и больная с сосудистой деменцией на фоне дисциркуляторной энцефалопатии (та самая «кричащая старушка»), но вот парень после ДТП – вряд ли. И то, что парень в сознании, но молчит – возможно, что у него не чисто моторная, а сенсомоторная афазия, и слова врача о своей малоперспективности он все равно не понимает.

Да и транзиторная ишемическая атака, которая была у Татьяны – это не безобидное состояние, а то, что раньше называли «микроинсультом». Т.е. такое нарушение мозгового кровообращения, которое быстро восстановилось на фоне лечения (у этих самых врачей-убийц, кстати), но очень часто меняет психику – например, пациент замечает только плохое и бывает постоянно раздраженным…

Однако обсуждение текста показало, что люди реально видели подобное во многих реанимациях.

Пусть не везде в таком количестве, но многое – да, встречается, и вовсе «не кое-где у нас порой», а очень часто. Поэтому, неплохо бы разобраться – что же на самом деле творится за закрытыми дверями отделений реанимации.

Почему «все голые»

Итак, первое, что есть на самом деле, – в реанимации лежат люди голые и, в большинстве случаев, без разделения на мужчин и женщин. И это не только в России – так везде. Почему голые – думал сначала, и объяснять не надо. Оказалось, не всем понятно, объясняю: ряд пациентов имеет различные швы, стомы, раны, катетеры и дренажи и т.д., и одежда будет мешать проводить манипуляции с ними, а в каких-то случаях — и быть рассадником инфекции (на ней будут скапливаться выделения). Кроме того, если понадобится проводить срочные реанимационные мероприятия – одежда будет мешать, а снимать ее некогда. Поэтому – простыни, которые, конечно, не должны быть на полу.

А вот нахождение в палатах лиц обоего пола вместе связано уже с другим. Реанимация – отделение не плановое, а экстренное; поступления туда достаточно спонтанны, а количество коек ограничено.

И если мы в стандартном 12-коечном отделении разделим палаты пополам, то вполне может быть, что поступит 11 мужчин и 1 женщина. И как быть?

А в обычных (не ведомственных и не коммерческих учреждениях – да в той же Боткинской, к примеру) может быть и так: 12 мужчин и 8 женщин – отделения у нас почти официально работают с 80% перегрузом. А бывает, что и со 120%…

Конечно, в отделениях типа кардиореанимации, где основная масса больных нуждаются не столько в реанимационном лечении, сколько в наблюдении, если отделение сравнительно новое и имеет много палат, то мужчин и женщин стараются разместить раздельно. Но – увы! Такая возможность есть не везде и не всегда.

Раньше широко применялись ширмы, однако из-за того, что количество аппаратуры на одного больного возросло, а количество больных, поступающих в реанимацию, возросло также (например, в годы моей молодости пациентов с инсультом обычно в реанимацию не помещали, а теперь помещают на 6 часов практически всех), то ширмы поставить просто некуда – они будут мешать персоналу и перемещаться, и наблюдать за больными.

Почему медики «рявкают»

Второе – человеческий фактор. Да, персонал в отделениях реанимации не пушистые зайки. Это люди, которые работают в самой тяжелой области медицины – и с самыми тяжелыми (не только по характеру заболевания, но и физически) больными, и постоянно видят смерть (а это бесследно не проходит – человек нуждается в психологической защите), причем работают за небольшую зарплату.

Конечно, больница на больницу не приходится, но медсестра – ассистент стоматолога в коммерческом кабинете (в обязанности которой входит подай-принеси-вымой) получает больше медсестры реанимации.

При этом я не верю Татьяне Листовой, что персонал рассказывал ей (инсультной больной), как они свою работу ненавидят. Я больше 30 лет работаю реаниматологом, но таких встречал единицы. Вот устают очень – это да.

Вопрос о мобильных телефонах и прочих гаджетах встает всегда, но в большинстве отделений их держать не разрешают.

И не только потому, что можно сделать видео, хотя и это тоже – не каждый будет рад, когда сосед выложит в ютуб, как ему ставили клизму.

А еще и потому, что в процессе перемещения пациента все может потеряться (и ценности тоже, поэтому лучше не пытаться их в реанимацию пронести). А кроме того, и у самого пациента может быть временное расстройство психики, и он, к примеру, съест свой телефон. Так что, в первую очередь, это забота о пациентах.

Безусловно, среди медиков есть и хамы, и недобросовестные работники, и просто дураки – но они есть в любой специальности.

Однако, конечно, основная проблема реанимационных отделений – это штат и зарплата.

На Западе (в разных странах по разному, но тенденция именно такая) на каждого больного в отделении реанимации приходится одна-две собственно палатные сестры, плюс старшая сестра смены, плюс различные узкие специалисты со средним образованием (респираторный техник, массажист постурального дренажа и т.д.) плюс специалист по уходу (по нашему санитарка), плюс санитары-носильщики, плюс уборщик помещений..

А у нас даже по действующему приказу — 1 сестра на 3 больных (Приказ Министерства здравоохранения РФ от 15 ноября 2012 г. № 919н “Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология”, уменьшающий нагрузку на сестру до двух пациентов так и не вступил в силу), а в реальности – нагрузка намного больше. Зарплата же, которая и так невысока, от нагрузки практически не зависит. Вот и срываются медсестры и врачи. Это плохо. Но, к сожалению, это спровоцировано нашей системой здравоохранения.

Как же быть пациенту и его родственникам?

Сейчас существует распоряжение Минздрава о допуске родственников в реанимацию. В Москве, под руководством Главного анестезиолога-реаниматолога города Д.Н. Проценко, отделения реанимации становятся все более «пациентоориентированными», хотя, конечно, в разных больницах этот процесс идет по-разному.

И, безусловно, родственникам следует постараться наладить контакт и с медсестрами, и с врачами, и с заведующим отделением.

Главное, чтобы персонал понял, что пациент нужен своим близким — хоть ему 100 лет исполнилось.

Необходимо, конечно, ставить вопросы перед органами власти об увеличении ассигнований на здравоохранение, уменьшении нагрузки на персонал и повышении зарплаты медикам – тогда и спрос будет выше.

Добавлю, как священник

Иеромонах Феодорит Сеньчуков, врач-реаниматолог. Фото с сайта pmd74.ru

Ну, а главное, о чем не следует забывать – это о помощи Божией. И сами пациенты, и их родственники должны с молитвой обращать к Господу, не забывать о спасительных Таинствах – тогда и неизбежные тяготы пребывания в реанимации будут переноситься гораздо легче.

Что происходит с человеком в отделении реанимации

Человек, который находится в реанимации, может быть в сознании, а может быть в коме, в том числе медикаментозной. При тяжелых черепно-мозговых травмах и повышении внутричерепного давления пациенту обычно дают барбитураты (то есть вводят в состояние барбитуровой комы), чтобы мозг находил ресурсы для восстановления - на пребывание в сознании требуется слишком много энергии.

Обычно в отделении реанимации пациенты лежат без одежды. Если человек в состоянии встать, то ему могут дать рубашку. «В реанимации к пациентам подключены системы жизнеобеспечения и следящая аппаратура (различные мониторы), - объясняет заведующая отделением реанимации и интенсивной терапии Европейского медицинского центра Елена Алещенко. - Для лекарств в один из центральных кровеносных сосудов устанавливается катетер. Если больной не очень тяжелый, то катетер устанавливается в периферическую вену (например, в вену руки. - Прим. ред. ). Если требуется искусственная вентиляция легких, то в трахею устанавливается трубка, которую присоединяют через систему шлангов к аппарату. Для кормления в желудок заводится тонкая трубочка - зонд. В мочевой пузырь вводится катетер для мочи и учета ее количества. Пациента могут привязать к кровати специальными мягкими вязками, чтобы он не удалил при возбуждении катетеры и датчики.

Тело обрабатывают жидкостью для профилактики пролежней ежедневно. Обрабатывают уши, моют волосы, стригут ногти - все как в нормальной жизни, за исключением того что гигиенические процедуры проделывает медицинский работник». Но если пациент в сознании, ему могут разрешить делать это самостоятельно.

Чтобы у пациентов не было пролежней, их регулярно поворачивают в постели. По это делается раз в два часа. По Минздрава, в государственных больницах на одну медсестру должно приходиться два пациента. Однако так не бывает практически никогда: обычно больных больше, а медсестер меньше. «Чаще всего медсестры перегружены, - рассказывает Ольга Германенко, директор благотворительного фонда «Семьи СМА» (спинальная мышечная атрофия), мама Алины, у которой диагностировано это заболевание. - Но даже если не перегружены, сестринских рук все равно всегда не хватает. И если кто-то из пациентов дестабилизируется, то он получит больше внимания за счет другого больного. Это значит, что другой позже будет повернут, позже накормлен и т. д.».

Почему в реанимацию не пускают родственников

По закону пускать должны и родителей к детям (тут вообще разрешается совместное пребывание), и близких ко взрослым (ст. 6 323-ФЗ). Про такую возможность в педиатрических ОРИТ (отделение реанимации и интенсивной терапии) также сказано в двух письмах Минздрава ( от 09.07.2014 и от 21.06.2013), зачем-то дублирующих то, что утверждено в федеральном законе. Но тем не менее есть классический набор причин, по которым родственников отказываются пускать в реанимацию: особые санитарные условия, нехватка места, слишком большая нагрузка на персонал, боязнь, что родственник навредит, начнет «выдергивать трубки», «пациент без сознания - что вы там будете делать?», «внутренние правила больницы запрещают». Уже давно ясно, что при желании руководства ни одно из этих обстоятельств не становится препятствием для допуска родственников. Подробно все аргументы и контраргументы проанализированы в исследовании , которое провел фонд «Детский паллиатив». Например, рассказ о том, что можно принести в отделение страшные бактерии, не выглядит убедительным, потому что внутрибольничная флора видела много антибиотиков, приобрела к ним устойчивость и стала гораздо опаснее того, что можно принести с улицы. Могут ли уволить врача за нарушение правил больницы? «Нет. Существует Трудовой кодекс. Именно он, а не местные больничные приказы, регламентирует порядок взаимодействия работодателя и работника», - объясняет Денис Проценко, главный специалист по анестезиологии-реаниматологии Департамента здравоохранения Москвы.

«Нередко врачи говорят: вы нам создайте нормальные условия, постройте просторные помещения, тогда будем пускать, - говорит Карина Вартанова, директор фонда «Детский паллиатив». - Но если посмотреть на отделения, где допуск есть, оказывается, что это не такая принципиальная причина. Если существует решение руководства, то условия не имеют значения. Самая главная и тяжелая причина - это ментальные установки, стереотипы, традиции. Ни у врачей, ни у больных нет понимания того, что главные люди в больнице - это пациент и его окружение, поэтому все должно строиться вокруг них».

Все неудобные моменты, которые на самом деле могут мешать, снимаются четкой формулировкой правил. «Если пустить всех и сразу, конечно, это будет хаос, - говорит Денис Проценко. - Поэтому в любом случае нужно регламентировать. Мы в Первой градской заводим по очереди, подводим и параллельно рассказываем. Если родственник адекватный, мы оставляем его под контролем среднего медперсонала, идем за следующим. На третий-четвертый день ты прекрасно понимаешь, что это за человек, устанавливается контакт с ним. Уже тогда можно оставить их с пациентом, потому что ты им уже все объяснил про трубки и устройства подключения системы жизнеподдержания».

«За рубежом разговоры о допуске в реанимацию начались лет 60 назад, - говорит Карина Вартанова. - Так что не надо рассчитывать на то, что наше здравоохранение дружно воодушевится и завтра все сделает. Силовым решением, приказом можно многое испортить. Решения, которые принимаются в каждой больнице о том, пускать или не пускать, как правило, являются отражением установок руководства. Закон есть. Но то, что его массово не исполняют - это показатель того, что и отдельные врачи, и система в целом еще не готовы».

Почему присутствие родственников 24 часа в сутки невозможно даже в самых демократичных реанимациях? С утра в отделении активно проводят различные манипуляции, гигиенические процедуры. В это время присутствие постороннего человека крайне нежелательно. При обходе и при передаче смены родственники также не должны присутствовать: это как минимум нарушит медицинскую тайну. При реанимационных мероприятиях родственников просят выйти в любой стране мира.

Реаниматолог одной из университетских клиник США, пожелавший не называть своего имени, говорит, что у них пациент остается без посетителей только в редких случаях: «В исключительных случаях ограничивается доступ кого бы то ни было к больному - например, если есть опасность для жизни пациента от посетителей (обычно это ситуации криминального характера), если пациент - заключенный, и штат запрещает посещение (для тяжелобольных часто делается исключение по ходатайству врача или медсестры), если у пациента подозрение/подтвержденный диагноз особо опасного инфекционного заболевания (вирус Эбола, например) и, конечно, если пациент сам просит, чтобы к нему никого не пускали».

Детей во взрослую реанимацию стараются не пускать ни у нас, ни за рубежом.

© Chris Whitehead/Getty Images

Что сделать, чтобы вас пустили в реанимацию

«Самый первый шаг - спросите, можно ли пройти в реанимацию, - говорит Ольга Германенко. - Многие на самом деле просто не спрашивают. Скорее всего, у них сидит в голове, что в реанимацию нельзя». Если вы спросили, а врач говорит, что нельзя, что отделение закрытое, то скандалить точно не стоит. «Конфликт всегда бесполезен, - объясняет Карина Вартанова. - Если сразу начинать топать ногами и кричать, что я вас тут всех сгною, буду жаловаться, результата не будет». И деньги проблему не решают. «Сколько мы ни опрашивали родственников, деньги совершенно не меняют ситуацию, - говорит Карина Вартанова.

«На тему допуска нет смысла разговаривать с медсестрами или дежурным врачом. Если лечащий врач занимает позицию ‚не положено‘, надо вести себя спокойно и уверенно, пытаться договориться, - говорит Ольга Германенко. - Не надо грозить обращением в Минздрав. Ты спокойно объясняешь свою позицию: ‚Ребенку будет проще, если я буду рядом. Я буду помогать. Меня не испугают трубки. Вы рассказали, что с ребенком, - я примерно представляю, что увижу. Я знаю, что ситуация тяжелая‘. Врач не будет думать, что это бешеная мама в истерике, которая может повыдергивать трубки и орать на медсестер».

Если вам отказывают на этом уровне, куда идти дальше? «Если отделение закрыто для родственников, общение с заведующим ничего не даст, - говорит Денис Проценко. - Поэтому надо идти к заместителю главного врача по лечебной работе. Если он не дает возможность посетить, то идти к главному врачу. По сути, на этом все и заканчивается». Ольга Германенко дополняет: «У главврача надо просить письменное объяснение причин, почему не пускают, и уже с этим объяснением отправляться в местные органы здравоохранения, страховые компании, прокуратуру, надзорные органы - куда угодно. Но вы представьте себе, сколько это займет времени. Это бюрократия».

Однако Лида Мониава, если так можно выразиться, обнадеживает: «Когда ребенок лежит долго, маму уже начинают пускать. Почти во всех реанимациях через пару недель после госпитализации начинают пускать, постепенно увеличивая продолжительность посещения».

Директор Департамента общественного здоровья и коммуникаций Минздрава Олег Салагай обращаться в свою страховую, которая, по идее, и отвечает за качество оказания медицинской помощи и соблюдение прав пациента. Однако, как выяснилось, у компаний нет опыта решения подобных ситуаций. Более того, далеко не все готовы поддерживать родственников («Реанимация создана не для свиданий, здесь ведут борьбу за человеческую жизнь, пока остается хоть какая-то надежда. И никто не должен отвлекать от этой борьбы ни медиков, ни пациентов, которым необходимо мобилизовать все свои силы для того, чтобы выжить», - сказали корреспонденту «Афиши Daily» в одной из страховых компаний). Ответы некоторых компаний полны замешательства из-за якобы противоречивого законодательства, но тем не менее кто-то готов «оперативно реагировать».

Когда есть объективные причины не пускать родственника в ОРИТ? Если вы откровенно болеете и можете заразить окружающих, если вы находитесь в состоянии алкогольного или наркотического опьянения - в этих случаях вас справедливо не пустят в отделение, как ни старайтесь.

«Если в больнице карантин, то никакая справка не поможет пройти в отделение», - объясняет Денис Проценко.

Как понять, что все в порядке

«Если вас не пускают в реанимацию, вы никак не узнаете, все ли делают для вашего родственника, - говорит Ольга Германенко. - Врач может просто давать мало информации, но на самом деле выполнять все, что нужно. А кто-то, наоборот, будет расписывать мельчайшие детали лечения вашего родственника - что сделали, что собираются сделать, но по факту пациент будет недополучать лечение. Наверное, можно попросить выписной эпикриз. Но просто так его не дадут - нужно сказать, что ты хочешь его показать конкретному врачу».

Принято считать, что допуск родственников в реанимацию осложнит жизнь персоналу. Однако в действительности это уменьшает количество конфликтов как раз на почве качества медицинской помощи. «Конечно, родительское присутствие - это дополнительный контроль качества, - говорит Карина Вартанова. - Если взять ситуацию, когда у ребенка не было шансов выжить (например, он упал с 12-го этажа), родителей не пускали, и он умер, то, конечно, они будут думать, что врачи что-то недоделали, недосмотрели. Если бы их пустили, таких мыслей бы не было, они бы еще благодарили докторов за то, что те боролись до конца».

«Если вы подозреваете, что вашего родственника лечат плохо, приглашайте консультанта, - предлагает Денис Проценко. - Для уважающего себя, уверенного в себе врача второе мнение - это абсолютно нормально».

«При редких болезнях только узкие специалисты знают, что какие-то препараты нельзя назначать, какие-то можно, но нужно контролировать такие-то показатели, поэтому иногда в консультантах на самом деле нуждаются сами реаниматологи, - объясняет Ольга Германенко. - Правда, к выбору специалиста нужно подходить внимательно, чтобы он не разговаривал свысока с местными врачами и не стал вас запугивать: ‚Вас здесь угробят. Тут такие неумехи‘.

‚Когда вы говорите лечащему врачу, что хотите получить второе мнение, зачастую это звучит примерно так: вы лечите неправильно, мы видим, что состояние ухудшается, поэтому мы хотим привести консультанта, который научит вас правильно лечить, - говорит психиатр, руководитель Клиники психиатрии и психотерапии Европейского медицинского центра Наталья Ривкина. - Лучше доносить такую мысль: для нас очень важно понимать все-все возможности, которые есть. Мы готовы использовать все наши ресурсы для того, чтобы помочь. Мы хотели бы вас попросить получить второе мнение. Мы знаем, что вы наш основной врач, у нас нет плана уходить в другое место. Но нам важно понимать, что мы делаем все, что необходимо. У нас есть идея, к кому мы хотели бы обратиться. Может быть, у вас есть другие предложения. Вот такой разговор может быть более комфортным для врача. Надо просто порепетировать, записать формулировки. Не нужно идти со страхом, что вы нарушаете какие-то правила. Получить второе мнение - это ваше право‘.

© Mutlu Kurtbas/Getty Images

Как помочь

«Врачам запрещено говорить, что у них нет каких-то препаратов, расходников, - объясняет заместитель директора детского хосписа «Дом с маяком» Лида Мониава. - И они из страха могут убеждать вас, что у них все есть, хотя на самом деле это будет не так. Если врач озвучивает потребности, спасибо ему большое. Родственники не обязаны все привозить, но спасибо тем докторам, которые не боятся говорить». Проблема в том, что считается: если в больнице чего-то нет, значит руководство не умеет распределять ресурсы. А родственники не всегда понимают, в каком положении находится врач, поэтому могут пожаловаться в депздрав или минздрав: «Медицина у нас бесплатная, а меня заставляют покупать лекарства, верните деньги, вот чеки». Опасаясь таких последствий, сотрудники ОРИТ могут даже на свои деньги покупать хорошие препараты и расходные материалы. Поэтому постарайтесь убедить врача в том, что вы готовы приобретать все необходимое, и никаких претензий у вас по этому поводу нет.

Спинальный хирург Алексей Кащеев также узнать у лечащего врача, будет ли полезно при текущем состоянии больного нанять индивидуальную сиделку.

Как вести себя в реанимации

Если вас пускают в реанимацию, важно помнить, что есть правила (в письменном виде или проговоренные врачом), и они созданы для того, чтобы врачи могли выполнять свою работу.

Даже в тех реанимациях, куда можно приходить хоть в верхней одежде, есть правило: обработать руки антисептиком перед посещением пациента. В других больницах (в том числе на Западе) могут попросить надеть бахилы, халат, не носить шерстяную одежду и не ходить с распущенными волосами. К слову, помните, что посещая отделение реанимации, вы подвергаете себя определенным рискам. В первую очередь риску инфицирования местными бактериями, устойчивыми ко многим антибиотикам.

Вы должны представлять, куда вы идете и что увидите

Если у вас начнется истерика, вы упадете в обморок или вас начнет тошнить, вы оттянете на себя внимание сотрудников отделения реанимации, что потенциально опасно. Есть и другие тонкие моменты, о которых говорит Денис Проценко: «Я знаю случаи, когда парень приходил к своей девушке, видел ее обезображенное лицо и больше не возвращался. Бывало и наоборот: девушки не справлялись с таким зрелищем. По моему опыту, нередко родственники, которые вызываются помогать, быстро исчезают. Вот представьте: вы поворачиваете своего мужа на бок, а у него отходят газы или происходит дефекация. У пациентов случается рвота, непроизвольное мочеиспускание - вы точно будете на это нормально реагировать?»

Плакать в ОРИТ нельзя

«Обычно самыми трудными бывают первые посещения отделения родственниками», - говорит Елена Алещенко. «Подготовиться и не рыдать очень сложно, - считает Карина Вартанова. - Кому-то помогает глубоко подышать, кто-то лучше в сторонке поплачет, с кем-то надо поговорить, кого-то не стоит даже трогать. Быть спокойным в отделении реанимации можно научиться, если помнить, что от вашего спокойствия во многом зависит состояние пациента». В некоторых больницах работают клинические психологи, которые помогают справиться с эмоциями.

Спрашивайте, чем вы можете помочь, и не занимайтесь самодеятельностью

«Мама может поменять памперс, перевернуть, помыть, сделать массаж, - все это особенно необходимо тяжелым детям, - говорит Ольга Германенко. - Понятно, что медсестры при нынешней нагрузке не могут все это делать в том объеме, который нужен».

Находиться в отделении реанимации круглосуточно не просто бессмысленно, но и вредно

«У нас посещать можно в любое время, можно находиться с больным 24 часа подряд, - рассказывает Елена Алещенко. Другое дело, нужно ли это. Люди потом сами понимают, что это ни к чему, что они делают это больше для себя. Когда человек в реанимации, он болен, ему надо в том числе отдыхать». Ольга Германенко подтверждает эту мысль: «Спать в отделении реанимации особого смысла нет. На самом деле больше четырех часов подряд никто не просидит (если, конечно, речь не об умирающем ребенке). В конце концов, у всех есть свои дела». Сутки в реанимации - это тяжело не только физически, но и морально: «Что будет с родственником после 24 часов пребывания в отделении реанимации? - говорит Денис Проценко. - Мимо него несколько раз вывезут трупы, он станет свидетелем сердечно-легочной реанимации, внезапно развившегося психоза у другого больного. Я не уверен, что родственник это спокойно переживет».

Договаривайтесь с другими родственниками

«В одной из реанимаций, где я оказалась с дочкой, дети лежали в боксах на двоих, - рассказывает Ольга Германенко. - То есть если придет медсестра, а там еще двое родителей, то не развернуться. А ее присутствие может понадобиться в любой момент. Поэтому мы договаривались приходить в разное время. И дети были всегда под присмотром».

Уважайте желания пациента

«Когда человек приходит в сознание, первый вопрос, который мы ему задаем: хотите ли вы видеть родственников? Бывают ситуации, когда ответ «нет», - рассказывает Денис Проценко. «Во многих клиниках мира есть такие программы естественного умирания, когда с пациентом и его семьей обсуждается, как он будет умирать, - говорит Наталья Ривкина. - Это происходит за месяц-полтора до его умирания. Задача состоит в том, чтобы человек умирал с достоинством и так, как ему хотелось бы. Есть родители, которые не хотят, чтобы дети видели процесс умирания. Есть жены, которые не хотят, чтобы мужья видели процесс умирания. Возможно, они будут выглядеть некрасиво. Есть те, кто хочет быть в момент умирания с близкими. Мы должны ко всем этим решениям относиться с уважением. Если человек хочет осуществить переход сам, это не значит, что он не хочет видеть близких. Это значит, что он хочет вас защитить. Вы не должны навязывать ему свой выбор».

Уважайте других пациентов

«Говорите со своим ребенком как можно тише, не включайте громкую музыку, не пользуйтесь мобильным телефоном в отделении. Если ваш ребенок в сознании, то он может смотреть мультфильмы или слушать музыку с помощью планшета и наушников, чтобы не мешать окружающим. Не пользуйтесь сильно пахнущим парфюмом», - пишет Надежда Пащенко в , изданной фондом «Детский паллиатив», «Вместе с мамой».

Не конфликтуйте с врачами и медсестрами

«Работа сотрудников ОРИТ - достаточно тяжелая, очень интенсивная, расходная по энергетике, - пишет в той же брошюре Юлия Логунова. - Это надо понимать. И ни в коем случае нельзя с кем-то конфликтовать, даже если вы видите негативный настрой, лучше промолчите, лучше взять паузу в общении с этим человеком. А если разговор переходит на повышенные тона, всегда срабатывает такая фраза: а я думала, что у нас с вами одна цель - спасти моего ребенка, помочь ему, так давайте вместе действовать. У меня не было ни одного случая, когда бы она не срабатывала и не переводила разговор в другую плоскость».

Как разговаривать с врачом

Во-первых, желательно разговаривать с лечащим врачом, а не с дежурным, который меняется каждый день. У него точно будет больше информации. Именно поэтому в тех реанимациях, в которых время посещения и общения с врачом ограничено, оно приходится на неудобные часы - с 14.00 до 16.00: в 15.45 заканчивается смена лечащего врача, а до 14.00 он, скорее всего, будет занят пациентами. Обсуждать лечение и прогноз с медсестрами не стоит. «Медсестры выполняют назначения врача, - пишет Надежда Пащенко в брошюре «Вместе с мамой». - Спрашивать у них о том, что именно дают вашему ребенку, бессмысленно, так как медсестра не может без разрешения врача что-либо говорить о состоянии ребенка и сути врачебных назначений».

За границей и в платных медицинских центрах вы сможете получить информацию по телефону: при оформлении бумаг вы утвердите для этого кодовое слово. В государственных больницах в редких случаях врачи могут давать свой мобильный.

«В ситуации, когда кто-то из близких в реанимации, особенно когда это связанно с внезапно развившемся заболеванием, родственники могут находиться в состоянии острой реакции на стресс. В этих состояниях люди
испытывают растерянность, сложности с концентрацией внимания, забывчивость - им трудно собраться, задать нужный вопрос, - объясняет Наталья Ривкина. - Но у врачей может просто физически не быть времени строить диалог с родственниками, у которых есть такие сложности. Я рекомендую членам семьи записывать вопросы в течение дня и таким образом готовиться к встрече с врачом.

Если вы спрашиваете «Как он/она?», доктор может давать два варианта ответа: «Все хорошо» или «Все плохо». Это непродуктивно. Поэтому нужно формулировать более четкие вопросы: каково состояние пациента на этот момент, какие симптомы у него есть, какие планы в отношении лечения. К сожалению, в России до сих пор существует патерналистский подход в общении с пациентом и родственниками. Считается, что им не обязательно обладать информацией о лечении. «Вы не врач», «Вы все равно ничего не поймете». Родственники всегда должны знать, что по закону их должны информировать о проводимом лечении. Они имеют право на этом настаивать.

Врачи очень нервно реагируют, когда приходят испуганные родственники и говорят: «Что вы делаете? Мы прочитали в интернете, что это лекарство убивает». Лучше этот вопрос задать так: «Скажите, пожалуйста, какие побочные эффекты от этого лекарства вы встречали?» Если врач не хочет отвечать на этот вопрос, спросите: «А что вы думаете по поводу этого побочного эффекта?» Таким образом вы не нападаете и не критикуете. Любая критика вызывает у людей сопротивление.

Частый вопрос в реанимации, особенно если речь идет об онкологических больных: «Это все?» или «Сколько ему/ей осталось жить?» Это вопрос, который не имеет ответа. Правильно обученный врач ответит на него. Врач, у которого нет времени, скажет: «Один Бог знает». Поэтому я всегда учу родственников задавать этот вопрос таким образом: «Какой самый плохой и лучший прогноз?» или «Какая минимальная и максимальная длительность жизни может быть по статистике таких состояний?».

Иногда я настаиваю на том, чтобы люди уехали и отдохнули. Как бы это ни было дико и цинично. Если очевидно, что они сейчас ничего не могут сделать для пациента, их сто процентов не пустят, они не могут принимать никакие решения, повлиять на процесс, то можно отвлечься. Многие люди уверены, что в этот момент они должны горевать. Выйти попить чай с друзьями в кафе - это нарушить всю логику мироздания. Они настолько фиксированы на горе, что отвергают какие-либо ресурсы, которые могли бы поддерживать. Когда речь идет о ребенке, любая мать скажет: «Как я могу себе это позволить?» или «Я буду там сидеть и думать про ребенка». Сидите и думайте. Вы хотя бы это будете делать в кафе, а не в коридоре реанимации.

Очень часто в ситуациях, когда кто-то из родственников в реанимации, люди замыкаются и перестают делиться переживаниями. Они так стараются защитить друг друга, что в какой-то момент друг друга просто теряют. Люди должны говорить открыто. Это очень важный задел на будущее. Особая категория - это дети. К сожалению, очень часто от детей скрывают, что кто-то из родителей находится в реанимации. Такая ситуация очень плохо отражается на их будущем. Доказанный факт: чем позже дети узнают правду, тем выше риск тяжелых постстрессовых расстройств. Если мы хотим защитить ребенка, мы должны говорить с ним. Это должны делать близкие, а не психолог. Но лучше, чтобы они сначала получили профессиональную поддержку. Сообщать нужно в комфортной обстановке. Надо понимать, что дети 4–6 лет гораздо более адекватно относятся к вопросам смерти и умирания, чем взрослые люди. У них в это время есть достаточно четкая философия в отношении того, что такое смерть и умирание. Позднее на это накладывается много разных стигм и мифов, и мы уже по-другому начинаем к этому относиться. Есть еще проблема: взрослые стараются свои эмоции не показывать, а дети чувствуют и переживают этот опыт как отвержение.

Еще важно понимать, что у разных членов семьи разные варианты адаптации к стрессу и разная потребность в поддержке. Мы реагируем так, как мы реагируем. Это очень индивидуальная вещь. Нет одной правильной реакции на такое событие. Есть люди, которым нужно, чтобы их гладили по голове, а есть люди, которые собираются и говорят: «Все будет хорошо». А теперь представьте, что это муж и жена. Жена понимает, что происходит катастрофа, а муж уверен, что нужно сжать зубы и не плакать. В результате, когда жена начинает плакать, он говорит: «Кончай рыдать». И она уверена, что он бездушный. Мы часто видим в семье конфликты, связанные с этим. Женщина в таком случае замыкается, а мужчине кажется, что она просто не хочет бороться. Или наоборот. И очень важно объяснить членам семьи, что всем нужна разная поддержка в такой ситуации, и поощрить их, чтобы они друг другу давали ту поддержку, которая нужна каждому.

Когда люди не позволяют себе плакать и как бы сжимают эмоции, это называется диссоциацией. Мне многие родственники такое описывали: в реанимации они как бы видят себя со стороны, и их ужасает то, что они не испытывают никаких эмоций - ни любви, ни страха, ни нежности. Они, как роботы, делают то, что нужно. И их это пугает. Важно им объяснить, что это абсолютно нормальная реакция. Но нужно помнить, что у этих людей выше риск отсроченных реакций. Ждите, что через 3–4 недели у вас нарушится сон, будут приступы тревоги, может, даже паника».

Где искать информацию

«Я всегда очень советую родственникам и пациентам заходить на официальные сайты клиник, - говорит Наталья Ривкина. - Но если вы говорите по-английски, вам гораздо проще. Например, на сайте Mayo Clinic по всем направлениям есть большие тексты. На русском языке таких текстов очень мало. Я прошу родственников не заходить на русскоязычные форумы пациентов. Иногда там можно получить дезориентирующую информацию, которая не всегда имеет отношение к реальности».

Основную информацию на английском о том, что происходит в отделении реанимации, можно найти здесь: ,

Чего ждать

«В течение нескольких дней после того, как пациент попал в реанимацию, врач скажет, как долго ориентировочно человек пробудет в ОРИТ», - говорит Денис Проценко.

После реанимации, как только отпадет необходимость в интенсивном наблюдении и пациент сможет самостоятельно дышать, его, скорее всего, переведут в обычное отделение. Если точно известно, что человек пожизненно нуждается в искусственной вентиляции легких (ИВЛ), но в целом помощи реаниматологов он не требует, его могут выписать домой с аппаратом ИВЛ. Купить его получится только за свой счет или за счет благотворителей (у государства

В отделение реанимации и интенсивной терапии госпитализируются больные:

1) с острыми расстройствами гемодинамики (сердечно-сосудистой системы) различной этиологии (такими как острая сердечно-сосудистая недостаточность (ССН), травматический шок, гиповолемический шок - шок при большой потере жидкости организмом, кардиогенный шок и др.);

2) с острыми расстройствами дыхания (дыхательной недостаточностью);

3) с другими расстройствами функций жизненно важных органов и систем (центральной нервной системы, внутренних органов и др.);

4) с острыми нарушениями обменных процессов в организме и др.;

5) с тяжелыми отравлениями;

6) в восстановительном периоде после клинической смерти, после оперативных вмешательств, которые повлекли за собой нарушения функции жизненно важных органов, или при реальной угрозе их развития.

Основные методы лечения в отделении реанимации и интенсивной терапии будут изложены ниже на примере лечения острой дыхательной недостаточности.

Наиболее частыми причинами развития острой дыхательной недостаточности являются:

1) травма грудной клетки и органов дыхания, которая сопровождается переломом ребер, пневмо- или гемотораксом (попаданием в плевральную полость воздуха или крови соответственно) и нарушением положения и подвижности диафрагмы;

2) расстройство центральной (на уровне головного мозга) регуляции дыхания, которое происходит при травматическом повреждении и заболеваниях головного мозга (например, при энцефалите);

3) нарушение проходимости дыхательных путей (например, при попадании инородных тел);

4) уменьшение работающей легочной поверхности, причиной чего могут быть или ателектаз (спадение) легкого;

5) нарушение кровообращения в области легких (вследствие развития так называемого шокового легкого, попадания тромба в легочные артерии, отека легких).

Для выяснения причин развития острой дыхательной недостаточности проводят рентгенографию органов грудной клетки. Для определения степени кислородного голодания и накопления углекислого газа в крови специальным аппаратом - газовым анализатором - производят исследование газового состава крови. Пока причина дыхательной недостаточности не выявлена, больному категорически запрещено давать снотворные или наркотические препараты.

Если у больного выявлен , то для лечения дыхательной недостаточности производят дренирование плевральной полости, которое представляет собой введение в плевральную полость в области II межреберья резиновой или силиконовой трубки, которую подсоединяют к отсосу. Когда скапливается большое количество жидкости в плевральной полости (при гемо- или гидротораксе, эмпиеме плевры), ее удаляют при помощи плевральной пункции через иглу (описание см. выше).

При нарушении проходимости верхних дыхательных путей производят срочный осмотр ротовой полости и гортани с помощью ларингоскопа и освобождают их от рвотных масс и инородных тел. При расположении препятствия ниже голосовой щели для его устранения проводят бронхоскопию специальным аппаратом - фибробронхоскопом. С помощью этого приспособления удаляют инородные тела или патологические жидкости (кровь, гной, пищевые массы). Потом производят промывание бронхов (лаваж). Оно применяется, когда невозможно просто отсосать отсосом содержимое бронхов вследствие нахождения в их просвете плотных слизисто-гнойных масс (например, при тяжелом астматическом состоянии).

Очищение дыхательных путей от слизи и гноя осуществляется также при помощи отсасывания их стерильным катетером, который по очереди вводится в правый и левый бронх через интубационную трубку через рот или нос. Если невозможно применить перечисленные методы, то для восстановления проходимости дыхательных путей и очищения бронхов делают трахеостомию.

Лечение острой дыхательной недостаточности при парезе или параличе кишечника, когда вследствие нарушается положение и подвижность диафрагмы, заключается во введении зонда в желудок для удаления его содержимого, при этом больному придается возвышенное положение.

Конечно, кроме описанного выше, больному проводится лекарственная терапия. Лекарства для достижения быстрого эффекта вводятся в подключичную вену, для чего проводится ее катетеризация (см. выше). Кроме лекарственного лечения, больному обязательно проводится терапия кислородом, при которой в дыхательных путях создаются постоянное повышенное давление и повышенное сопротивление в конце выдоха. Для этой цели используются различные приспособления к кислородному ингалятору или наркозно-дыхательному аппарату.

Когда острая дыхательная недостаточность вызывается или усугубляется резкой болью при дыхании (например, при травме грудной клетки или при острых хирургических заболеваниях органов брюшной полости), обезболивающие препараты применяются только после выяснения причины патологии. С обезболивающей целью производится блокада межреберных нервов. Если имеет место перелом ребер, то выполняют новокаиновую блокаду в месте перелома или около позвоночника.

При остановке дыхания или при очень тяжелых формах дыхательной недостаточности больному проводят ИВЛ.

Наиболее эффективно проведение ИВЛ при помощи специальных аппаратов , которые могут быть как импортного, так и отечественного производства.

Для перевода на аппаратное дыхание, а также для поддержания проходимости дыхательных путей при ИВЛ применяется интубация трахеи. Для этой цели используются специальные приспособления - ларингоскоп с осветительным устройством, набор пластиковых трубок для интубации с надувными манжетами и специальный переходник (коннектор) для подключения интубационной трубки к аппарату ИВЛ.

При интубации трахеи больного укладывают на спину, затем, заведя клинок ларингоскопа в рот и приподняв им надгортанник, в голосовую щель вводят интубационную трубку. Убедившись в правильном стоянии трубки, ее прикрепляют лейкопластырем к коже щеки, после чего трубку через коннектор подключают к аппарату ИВЛ.

При отсутствии аппаратов ИВЛ процедуру проводят с помощью мешка Амбу или способом “изо рта в трубку”.